Интервью заместителя министра юстиции Антона Янчука информационному агентству "Интерфакс-Украина".

Вопрос: Недавно министр юстиции Павел Петренко анонсировал разработку правительством проекта закона о взыскании активов, имеющих необоснованное происхождение. Расскажите, пожалуйста, на какой стадии подготовка проекта, о чем, в частности, идет речь в документе?

Ответ: Правительство уже одобрило законопроект на заседании в минувшую среду (7 сентября). Сейчас проект готов, одобрен правительством и внесен в Верховную Раду (законопроект зарегистрирован под номером 5142). После этой стадии и до его рассмотрения в первом чтении, согласно регламенту Верховной Рады, в тексте особо нечего уже измениться не может, разве что профильный комитет парламента во время рассмотрения документа может предоставить какие-либо предложения к первому чтению.

Тем не менее, в настоящее время мы уже можем говорить о том, что продукт существует, он уже цельный, одобрен правительством. Поэтому речь идет не о разработке определенного продукта, но о существующем варианте определенного законопроекта.

О чем в нем, собственно, идет речь? В средствах массовой информации и разных комментариях этот проект закона называют или "специальной конфискацией", или "спецконфискацией", или "гражданской конфискацией". Так или иначе, во всех этих названиях фигурирует слово "конфискация". Поэтому, в первую очередь, необходимо прояснить, о каком институте идет речь.

Здесь нужно сделать краткое обращение, ремарку, к существующим инструментам в законодательстве. В законодательстве Украины, в уголовном праве, существует категория "конфискация". Конфискация, согласно уголовному праву - это разновидность санкции, наказание за совершение преступления, которое наступает по результатам рассмотрения уголовного производства и вынесения обвинительного приговора.

В уголовном праве есть и другой инструмент, он называется "специальная конфискация". Уголовный кодекс Украины рассматривает ее в качестве меры уголовно-правового характера. То есть, не как санкцию, а нечто подобное, но, тем не менее, несколько иное. Хотя спецконфискация, как и конфискация, наступает по результатам рассмотрения уголовного производства и по результатам вынесения обвинительного приговора, однако разница между ними заключается в том, что конфискации подлежит имущество, которое злоумышленник приобрел законным путем. В этом и состоит суть наказания: государство конфискует имущество за совершенное преступление.

В отличие от конфискации, специальная конфискация - это взыскание имущества, приобретенного преступным путем. Объектами спецконфискации могут быть орудия преступления, доходы от него, другие предметы, вещи, явления материального характера, так или иначе приобретенные незаконным путем.

В мире существует много различных инструментов и комбинаций инструментов принудительного лишения лица права собственности на активы по результатам совершения таким лицом противоправных деяний. Так случилось, что в Украине инструментов конфискации и специальной конфискации на практике оказалось недостаточно для взыскания активов имеющих необоснованное происхождение. Лучшим подтверждением этого может служить тот факт, он общеизвестен, что средства бывших чиновников, которые квалифицируются правоохранительными органами как добытые преступным путем, не взысканы в полном объеме. Это - лучшая иллюстрация того, что инструменты конфискации и специальной конфискации не работают в некоторых случаях.

Причины этому могут быть разные. Можно говорить о несовершенстве законодательства, хотя оно постоянно совершенствовалось. Последним пакетом изменений инструмент спецконфискации был полностью приведен к европейским стандартам: и по возможности взыскания активов с третьих лиц, и по объектам специальной конфискации, и в перечне преступлений, к которым она может применяться. В частности, раньше это были только коррупционные деяния, а после последних изменений - это все предикатные преступления к ст. 209 Уголовного кодекса - легализация и отмывание доходов.

То есть, режим специальной конфискации в Украине полностью приведен к европейским стандартам.

Тем не менее, на практике оказалось этого мало. Об этом также очень хорошо свидетельствует появление ряда законопроектов, предшествующих одобренному правительством, а именно, депутатских законопроектов - №3025, №4057, №4811, №4869. Все они вносились в Раду и в настоящее время, к сожалению или к счастью, они не были одобрены парламентом.

То есть, эти обстоятельства свидетельствуют, во-первых, о необходимости в дополнительном регулировании, во-вторых: некоторые попытки этого дополнительного регулирования в течение прошедшего политического сезона в Раде не нашли своего проявления в виде принятого законопроекта.

Несмотря на все это и имея соответствующие поручения от правительства, Министерство юстиции совместно с народными депутатами, Генеральной прокуратурой и европейскими экспертами решило подойти к вопросу о совершенствовании инструментов принудительного взыскания имущества с необоснованным происхождением последовательно, взвешенно с учетом существующих в мире лучших практик. Так, собственно, и появился продукт, который одобрен правительством.

Этот законопроект, если упростить его суть, вводит в законодательство Украины новый инструмент - институт принудительного взыскания в доход государства активов неправомерного происхождения. Это не конфискация, это не специальная конфискация. Это третий отдельный инструмент принудительного прекращения права собственности при определенных обстоятельствах.

Вопрос: В чем он принципиально отличается от конфискации, спецконфискации и всех инициатив, которые ранее были в виде законопроектов в Верховной Раде на аналогичную тематику?

Ответ: Конфискация, специальная конфискация - это категории уголовного права. Они имеют свое выражение исключительно в уголовном процессе - при расследовании преступления и могут воплотиться в жизнь только в результате завершения уголовного производства.

Так же и предыдущие проекты, которые были в Верховной Раде. Они предлагали расширение мандата специальной конфискации или введение условно третьего вида взыскания, но, так или иначе, в уголовном процессе.

Инструмент, который положен в основу принятого правительством законопроекта, предусматривает процедуру взыскания необоснованных активов в доход государства в гражданском процессе в исковом производстве. Если эту процедуру представить очень упрощенно, то она выглядит следующим образом: при расследовании коррупционных преступлений следователь обнаруживает имущество с признаками необоснованного происхождения. А именно: отсутствуют достаточные основания полагать, что оно приобретено за счет законных источников и обычным путем. Кроме того, собственником этого имущества является лицо, подозреваемое в совершении коррупционного преступления и скрывающееся от следствия, или формальным владельцем этих активов является юридическое лицо, но при этом существуют все основания считать, что подозреваемый де-факто может влиять на имущество такого юрлица. То есть, физлицо может совершать в отношении активов такие же действия, как и юрлицо, что, соответственно, указывает на то, что такое юрлицо является не кем иным, как номинальным собственником. В случае соблюдения указанных требований, в уголовном производстве происходит арест активов с целью обеспечения будущего иска об их взыскании как необоснованных. После ареста, исключительный круг лиц - генеральный прокурор, или руководитель Специализированной антикоррупционной прокуратуры (САП), или исполняющий обязанности генерального прокурора - могут подать иск к собственнику о признании арестованных активов необоснованными и, как следствие, о взыскании их в доход государства.

Собственник уведомляется о таком иске беспрецедентным для правовой системы Украины количеством средств информирования, в том числе путем сообщения в СМИ и размещения такого уведомления на сайте Генеральной прокуратуры. То есть, проект закона с точки зрения набора инструментов уведомления содержит такой широкий круг предохранителей, что собственник не может не узнать о наличии к нему определенных претензий со стороны Генеральной прокуратуры. Причем он сообщается заблаговременно: законом установлены достаточно длительные сроки с момента уведомления до момента начала слушания в суде, с тем, чтобы такое лицо имело время нанять адвоката, сформулировать правовую позицию защиты. И только затем начинается судебный процесс.

Судебный процесс состоит из двух стадий - предварительной стадии и слушания по существу. На этих стадиях отличается так называемый "стандарт доказывания" со стороны прокуратуры.

На первой стадии прокурор должен доказать наличие разумных оснований считать активы имеющими необоснованное происхождение. Если это будет доказано, суд выносит определение об окончании предварительного заседания и о начале слушания дела по существу. С момента оглашения этого определения устанавливается презумпция: активы имеют признаки неправомерного происхождения.

На стадии рассмотрения дела по существу прокурор обязан доказать, что активы имеют необоснованное происхождение в наиболее жестком стандарте доказывания, который существует в мире. Он называется "вне разумного сомнения" (beyond reasonable doubts). Такие стандарты доказывания почти не реализованы в законодательстве Украины, за исключением уголовного производства, и это - проблема нашего правового поля.

Между тем, указанный проект закона как раз очень четко определяет, в каком объеме и в какой мере истец должен доказывать исковые требования. То есть, мы предусмотрели, что на стадии слушания по существу, пусть в гражданском исковом производстве, прокурор обязан доказать наличие у активов признаков необоснованности в соответствии с такими же жесткими стандартами, по которым происходит обвинение в уголовном процессе. Это будет непросто.

В результате, если прокурор выполняет свою функцию доказывания, если ответчик в процессе не выполняет свою функцию доказывания (они четко выписаны в этом проекте закона), суд постановляет признать активы необоснованными и взыскать их в доход государства.

То есть, речь идет о том, что весь процесс происходит в исковом гражданском производстве на основе диспозитивности, состязательности, сторонами являются истец и ответчик, невзирая на то, что они же одновременно и прокурор и подозреваемый в уголовном процессе. Причем, несмотря на то, что ответчик является подозреваемым в уголовном процессе, в гражданском процессе он - не кто иной, как ответчик, а не подозреваемый. Это не отношения прокурор - обвиняемый, сторона обвинения и сторона защиты, это не уголовное производство. Это гораздо более лояльный процесс, выравнивающий стороны в горизонтали, их спор происходит на основе состязательности.

Вопрос: Какие основания или случаи дают право признать активы имеющими необоснованное происхождение? Это должны быть отдельные производства или все эти случаи прописаны в проекте закона?

Ответ: Прежде всего, следует отметить, что разработанный проект закона распространяется на определенный круг активов, а не на какие-либо активы. То есть, речь о том, что эта процедура может быть применена в следующих случаях: а) активы обнаруживаются в рамках расследования уголовного производства; б) эти уголовные производства должны касаться расследования коррупционных преступлений; в) такие активы должны соответствовать двум критериям: первый - они могут быть быстро трансформированы из одного вида в другой (деньги в ценные бумаги и наоборот), второй - они очень легко могут перемещаться по миру (их не нужно перемещать транспортным средством, их достаточно перевести со счета в одной юрисдикции на счет в другой юрисдикции). То есть, это или деньги, или ценные бумаги, или банковские металлы на счетах. Учитывая эти два критерия, эти активы являются сложными для обнаружения, поиска и обременения в пределах какого-либо расследования. Поэтому этот законопроект распространяется только на такие активы, а не на недвижимость, которая где находилась, там и будет находиться, ее нельзя переместить.

В проекте закона также заложен предохранитель, что нормы документа распространяется на активы, стоимость которых превышает 1 тыс. минимальных заработных плат в стране (мзп, до 11 ноября 2016 года 1 мзп = 1,45 тыс. грн). То есть, он не может распространяться на небольшие суммы на счетах.

Следующее, закон распространяется на случаи, в которых может быть предъявлен иск. Иск может быть предъявлен к собственнику этих активов, а именно - подозреваемому или обвиняемому в совершении коррупционного деяния и только в том случае, если он скрывается от следствия и суда. Кроме того, иск может быть предъявлен, если собственником активов является юрлицо, однако существуют все основания полагать, что такое лицо является номинальным держателем. Номинальным в том смысле, что подозреваемый или обвиняемый в уголовном производстве о совершении коррупционного преступления может де-факто на эти активы влиять так же, как может на них влиять собственник.

Таким образом, в проекте закона предусмотрен очень четкий, очень узкий круг условий, где эта процедура может применяться. Если все эти условия соблюдены, только тогда может быть иск, и только тогда начинается предмет доказывания. Только по совокупности всех этих условий прокурор начинает доказывать, что активы имеют необоснованное происхождение.

Что касается необоснованности активов, то основания для признания их таковыми абсолютно четко предусмотрены проектом закона.

Вопрос: То есть, нормы законопроекта распространяются исключительно на необоснованные активы лиц, в отношении которых открыто уголовное производство, и ни в коем случае на активы финансовых посредников, которые, возможно, действовали от имени такого лица? В частности, такое лицо могло прибегать к услугам брокеров, депозитариев, банков, на счета которых перечислялись активы.

Ответ: Относительно посредников и их активов, если таковые будут соответствовать предусмотренным проектом закона категориям, то они также могут быть признанными необоснованными.

Но если, например, это будут активы, находящихся в собственности финансовых посредников и при этом подозреваемый или обвиняемый в уголовном производстве не может совершать с ними такие же действия как собственник, то есть, фактически контролировать их, то, соответственно, закон на них не распространяется.

Если распространить закон и на такие случаи, то мы теряем границу вмешательства в право собственности третьих лиц. Объектом применения этого закона могут быть только активы третьих лиц, находящиеся под непосредственным контролем обвиняемого. Если изъять это условие, то законопроект становится довольно опасным инструментом.

Положение о номинальном собственнике определяет: подозреваемый в уголовном производстве, в рамках которого установлены активы необоснованного происхождения, может прямо или косвенно, через другие физические или юридические лица совершать с такими активами действия, тождественные по содержанию осуществлению права собственника на распоряжение или пользование ими и/или имеет на такие активы любое право, содержание которого шире содержания правомочий собственника.

Последняя формулировка была добавлена в текст документа, поскольку в мире существует множество правовых конструкций по разделению титулов относительно собственности.

Что такое титул относительно собственности? Пользование - это титул, распоряжение - это титул, владение - это титул. Эти три титула в системе права Украины, если они все находятся у одного лица, свидетельствуют о наличии у такого лица права собственности. Это - классическая римская конструкция права собственности, которой много тысяч лет. Однако в процессе эволюции правовых систем в некоторых правовых порядках возникли экзотические конструкции, предполагающие разделение этих титулов среди нескольких лиц или сочетание этих титулов в таких комбинациях, которые системе права Украины неведомы.

Поэтому нам пришлось в этом законопроекте предусмотреть достаточно интересную и, в некотором смысле, новаторскую для системы права Украины конструкцию о существовании правовых отношений, в рамках которых третье лицо, не имея, по законодательству Украины, титула собственности, за счет существования других правовых инструментов, правоотношений – вещных, обязательственных, связанных, фидуциарных, каких угодно - может осуществлять в отношении имущества правомочия, тождественные собственнику.

Без этой конструкции, честно говоря, все сложные дела о выводе активов за пределы Украины вряд ли можно было бы квалифицировать с точки зрения наличия причинно-следственной правовой связи между действиями одного лица, например, в Украине, и наличием активов в собственности какого-либо третьего лица в других юрисдикциях. Такие конструкции выстраиваются именно за счет включения иностранных юрисдикций, иностранных правопорядков, иностранного права, содержащего гораздо более экзотические конструкции, чем право Украины. Соответственно, за счет такого запутывания возникают проблемы в квалификации действия в уголовном процессе в Украине.

Вопрос: Вы сказали, что активы могут перемещаться в другие юрисдикции. Распространяются ли нормы этого законопроекта и на зарубежные структуры, счета?

Ответ: С одной стороны, можно сказать - да, с другой стороны - нет.

В чем, собственно, состояла одна из идей создания этого закона, как он создавался, кроме того, что мы просто в гражданском процессе разработали процедуру. Есть такая финансовая структура, как Всемирный банк (ВБ). В рамках его деятельности существует инициатива под названием Stolen Assets Recovery (StAR). Основным ее предназначением является не что иное, как возвращение активов, выведенных за пределы стран коррупционным, преступным путем. Эта инициатива, которая существует достаточно давно, разработала огромное количество методических рекомендаций: как нужно действовать в вопросах возврата активов, какие инструменты еще необходимо разрабатывать. После обобщения всех практик применения инструментов возврата активов вне уголовного процесса в рамках этой инициативы была подготовлены руководства (guidelines) по созданию инструмента, который условно называется "взыскание активов вне уголовного производства" (non-conviction based asset forfeiture). Эта инициатива насчитывает 50 или 53 рекомендации о том, каким образом конструировать такой инструмент.

То есть, по сути, это своего рода инструкция, как писать закон об инструменте взыскания необоснованных активов вне уголовного производства.

В основе разработанного правительственного проекта закона заложены именно эти руководства, и они заложены по нескольким соображениям. Первое: если существуют соответствующие практики, то зачем придумывать что-то абсолютно новое и уникальное? Второе, и это главное: если этот инструмент будет создан в соответствии с лучшими мировыми практиками, в том числе учитывая руководства ВБ, у решений украинских судов о признании активов необоснованными и взыскании таких активов в доход государства будут все шансы стать признанными и исполненными за пределами страны.

То есть, независимо от того, где находятся средства, на счетах каких банков и в каких юрисдикциях, если украинский суд вынесет решение на основании указанных норм и в соответствии с предусмотренной процедурой, то в дальнейшем это решение может быть признано и исполнено в любой другой стране путем применения инструментов международной правовой помощи.

Существует ряд международных соглашений по урегулированию таких вопросов, тем не менее, главное - в создании в Украине такого инструмента, который другие страны признают релевантным. Например, инструмент взыскания активов, который применила Латвия, и инструменты взыскания активов, существующий в США, несколько похожи на украинский. То есть, процесс так же проходит в гражданском производстве путем подачи иска, где есть диспозитивность-состязательность, где есть истец-ответчик, где есть решение о взыскании, которое может быть обжаловано. Поэтому, собственно, конструируя этот закон, мы акцентировали внимание на максимальном соблюдении руководств ВБ, в том числе, чтобы повысить шансы признания решений украинского суда за пределами страны.

Вопрос: Предусмотрена ли какая-либо ответственность посредников, которые участвовали в операциях с необоснованными активами, но на их счетах отсутствуют такие активы?

Ответ: Нет. Чем этот институт отличается, например, от специальной конфискации и конфискации? Специальная конфискация и конфискация, они как наказание, как мера уголовно-правового характера, следуют за наступлением такого факта, как признание лица виновным в совершении преступления.

Этот институт применяется независимо от уголовного процесса, независимо от того, совершило лицо преступление или иное правонарушение. Он выносит вопрос преступности действий лица за скобки. Это инструмент имущественного иска, предполагающий преследование не лица, а имущества.

В законодательстве Украины есть несколько примеров имущественных исков, например, негаторные и виндикационные иски. Эти иски, по сути, направлены на возможность осуществления полномочий в отношении имущества, а не на какое-то лицо.

В руководствах Всемирного банка, еще на первых страницах вступления, отмечено, что по своей природе этот инструмент - non-conviction based asset forfeiture - является имущественным. То есть, он преследует имущество, независимо от того, каким образом, от кого это имущество и куда попало, и у кого оно находится. Важно наличие оснований считать, что это имущество приобретено необоснованным путем, то есть отсутствуют пояснения относительно каких-либо разумных, законных источников его происхождения, а обстоятельства его получения являются совершенно сомнительными. При этом сами операции, транзакции и т.д., выглядят не такими, как обычные рыночные.

Соответственно, для этого инструмента не важен вопрос противоправной деятельности посредников, банков, депозитариев. Это, как раз, вопрос уголовного производства, в котором есть институт соучастия: если все эти лица, так или иначе участвовали, способствовали, или иным образом имели отношение к совершению преступления, к ним может быть применен институт соучастия, и соответственно к ним могут быть применены предусмотренные уголовным правом санкции - та самая конфискация или специальная конфискация.

Поэтому, если лицо-ответчик докажет в суде, что эти активы приобретены законным путем, предъявит соглашения, которые никем не признаны недействительными, процедура и условия приобретения этих активов выглядят разумными, прозрачными, то суд, соответственно, откажет в иске и эти активы будут считаться приобретенными обоснованным путем. В результате этот инструмент в отношении этих активов в дальнейшем уже применяться не будет.

Вопрос: Есть ли уже какие-либо дела, производства, которые потенциально подпадают под нормы этого проекта закона?

Ответ: Министерство юстиции в данном случае выступило в роли экспертной научно-аналитической структуры и условного подрядчика по разработке правового инструмента. Основным заказчиком этого инструмента является Генеральная прокуратура - она расследует преступления, она видит, каким образом квалифицированы те или иные события во время расследования, и она видит существующие преграды, которые не позволяют применить конфискацию и специальную конфискацию.

Учитывая, что Генеральная прокуратура этот проект одобрила, то это означает, что он им подходит. А если он им подходит, то он им нужен. Соответственно у них есть производства, где они собираются применять это закон. Но это косвенные выводы, исходя из того, что они его одобрили.

Мы же углубились в этот вопрос, применили лучшие практики, привлекли экспертов, в том числе международных, которые подтвердили, что в целом этот документ соответствует европейской практике, и подготовили продукт для Генеральной прокуратуры.

Вопрос: Вы также упоминали о наличии альтернативных проектов. Чем разработанный Минюстом законопроект принципиально отличается от альтернативных, а также есть ли в нем риски для международных судов?

Ответ: Все предыдущие проекты предусматривали аналогичную процедуру, но в уголовном процессе. И здесь возникает проблема: в уголовном процессе существует два предохранителя, один из них называется презумпция невиновности, другой - запрет на ухудшение положения фигуранта процесса в прошлом.

Поэтому, если мы говорим об открытых уголовных производствах и о введении нового, третьего, инструмента в уголовном производстве, мы сразу сталкиваемся с проблемой презумпции невиновности, согласно которой лицо считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном законом порядке.

Кроме того, если взыскание активов с необоснованным происхождением, по своей природе, является принудительным лишением права собственности в уголовном процессе, и конфискация, по своей природе, также является принудительным лишением права собственности, то авторитетная европейская организация, когда сравнит суть этих двух мер в уголовном процессе, укажет, что они похожи по содержанию. Эти проблемы решаются очень просто, если эту процедуру изъять из уголовного процесса и поместить в гражданский. В гражданском процессе нет презумпции невиновности и нет условия о невозможности ухудшения положения фигуранта в прошлом, тем более что все эти иски только будут подаваться, они пока еще не поданы.

Вот, собственно, принципиальное отличие от всех предыдущих законодательных инициатив, которые хотели или расширить мандат специальной конфискации, или ввести какой-то третий институт, но все это было в уголовном процессе, в уголовном праве.

Предложенный правительством проект гораздо ближе к стандартам, которые существуют в мире, что на практике значительно сокращает риски обжалования его процедур в будущем, и повышает шансы признания и исполнения соответствующих решений украинских судов за пределами Украины.

Европейские эксперты его одобрили. Мы с ними работали более полугода и первый их вывод был достаточно неутешителен. Но после этого проект эволюционировал, мы его дополнили, включили ряд предохранителей, например, различные стандарты доказывания, исчерпывающий круг обстоятельств, который должна доказать каждая сторона, чтобы процесс закончился, и многие другие предохранители. В результате европейские эксперты признали, что этот документ в целом соответствует европейским стандартам.

Однако, подобные законопроекты никогда не будут идеальными. Любой процесс, любая процедура, любая категория принудительного лишения права собственности, когда у лица что-то отбирают, она никогда не будет идеальной. Поэтому, этот продукт пока определенно можно назвать оптимальным: он устраивает всех участников процесса: народных депутатов, Генеральную прокуратуру, европейских экспертов. Мы в свою очередь можем заявить, что этот инструмент действительно ложится в правовое поле Украины, действительно может служить наряду с другими инструментами, и соответствует мировым практикам. Поэтому сейчас, это, наверное, наиболее зрелый продукт среди всех инициатив в этой сфере.

Вопрос: В случае признания активов имеющими необоснованное происхождение, они взимаются исключительно в пользу государства?

Ответ: Исключительно в пользу государства.

Вопрос: Какой срок дается на взыскание активов?

Ответ: Не более трех месяцев с момента возбуждения дела. Возбуждение дела это первая инстанция. До открытия производства еще месяц дается на объявление о подаче иска о взыскании активов, чтобы ответчик мог об этом узнать, подготовиться. Плюс срок на обжалование. Это решение украинского суда и оно должно подлежать обжалованию, иначе мы нарушаем европейские стандарты о праве на обжалование. Поэтому 4,5-5 месяцев, примерно такой срок. Но это будет полностью выдержана процедура, которая вряд ли может быть оспорена в европейском суде.

Вопрос: Может ли этот закон каким-либо образом стать инструментом для рейдерского захвата активов?

Ответ: Я думаю, что это абсолютно невозможно.

Прежде всего, должно быть открыто уголовное производство, и только по коррупционным преступлениям, и только в отношении лица, уполномоченного на выполнение функций государства или местного самоуправления. Именно в рамках этого уголовного производства должны быть установлены активы, соответствующие названым критериям: высоколиквидные активы, и только стоимостью более 1 тыс. мзп. После этого, в уголовном производстве они должны быть арестованы и не кое-как, а именно с целью обеспечения такого иска. После этого, или генеральный прокурор, или исполняющий его обязанности, или руководитель специализированной антикоррупционной прокуратуры , должны подать иск, о котором знает вся страна, поскольку сайт Генеральной прокуратуры отслеживают все информагентства. Какие в таком случае возможны сценарии какого-либо рейдерского захвата, я себе не представляю.

Тем более что такое производство должно быть начато в отношении лица, скрывающегося от следствия или суда. Без этого обстоятельства такой инструмент не применяется. Поэтому ни практически, ни фактически, ни юридически, я вообще не вижу возможности как им можно злоупотребить.

Сфера применения этого законопроекта, наоборот, очень узка. Даже европейские эксперты призвали расширить ее. Но, пока, учитывая существующие согласования, есть вот такая форма документа. Это не означает, что в будущем, его невозможно будет расширить. Однако, пока он распространяется только на те активы, которые очень быстро и легко трансформируются, и очень быстро и легко перемещаются с правопорядка одной страны в правопорядок другой.