Алексей Венедиктов:  Я думаю, что мы двигаемся быстрой ногой к 83-му году.

Отрывок из предачи "Персонально Ваш", Эхо Москвы

С.Бунтман
- Теперь о Путине, теперь валдайская речь. Что там вырисовалось на перспективу, скажи, пожалуйста.

А.Венедиктов
- Я думаю, первое, что там вырисовалось на перспективу - что это заявка на то, что он будет выдвигаться.

Второе, что вырисовалось на перспективу - это то, что будут пересмотрены все договоры с США, касающиеся ограничения вооружений.

С.Бунтман
- Какие бы то ни было: обычных и необычных.

А.Венедиктов
- Всех. Я читал это внимательно. Я помню, когда у нас был тут Теффт в августе, я спросил его про выход из договора О ракетах средней и меньшей дальности, - тут у нас все написали, что мы с послом США «тут эти люди которые тут сидят, ничего не понимают». А вот Путин об этом уже говорит. Может, стоит прислушиваться, о чем я говорю по разоружению или, наоборот, по разоружению? Я же не придумываю это ничего. И вот выход из основополагающего договора, которому 30 лет - О ракетах средней и меньшей дальности, ограничение из СНВ-3... есть много договоров мелких, из «плутония» - большая проблема.

С.Бунтман
- Это проблема. То есть Путин делает для России проблемы?

А.Венедиктов
- Я думаю, что мы двигаемся быстрой ногой к 83-му году.

С.Бунтман
- Со всеми вытекающими последствиями: изоляцией, невыездом, ограничением гражданских прав или в международном?

А.Венедиктов
- Я имею в виду в международном плане. Я напомню, что 83-й год - это сбитие южнокорейского «Боинга» и это ракеты в Европе, размещение вооруженных сил в Европе. Если мы возьмем динамику сокращение вооруженных сил в Европе с подписания различных договоров, то мы увидели, что там их войска сократились 10 раз. Сейчас начинается наращивание.

С.Бунтман
- Вот сейчас идет обвинение в неспособности реагировать...

А.Венедиктов
- Да-да-да. Лучший друг американской военщины - Путин Владимир Владимирович. Лучший друг военщины НАТО - Путин Владимир Владимирович.

С.Бунтман
- Да, он дает повод наращивать.

А.Венедиктов
- Да. Так и есть.

С.Бунтман
- Скажи мне, пожалуйста, вот это напряжение, которое можно прочитать в будущем - это очень серьезное международное напряжение, оно чревато горячим конфликтом или это такая тягучая...? Но, 83-й годы был чреват конфликтом, между прочим, достаточно реально.

А.Венедиктов
- Я думаю, что это создание базы для конфликта, безусловно, в Европе. Мы все время хотели перенести базу конфликта в другое место: Афганистан, Сирия, Куба - подальше от наших границ. Ан нет. Оно продвигается к нашим границам. И, собственно говоря, это накручивание, эта спираль, боюсь, что она станет основной, если он выдвинется и будет избран.

Сергей Пархоменко: Мы увидели мужчину немолодого, полного комплексов, обид и страха. Человека, который бесконечно жаловался.

Отрывок из передачи "Суть событий", Эхо Москвы

С. Пархоменко: Вот на этом закончу сюжет с Мединским, а перейду, все-таки, к истории, которая тоже произвела на меня довольно сильное впечатление, к Путину на Валдайском форуме и к очень большой речи. Напомню, что все ждут, когда же, наконец, Путин скажет что-то формальное про свое выдвижение на президентские так называемые выборы. Кампания избирательная, на самом деле, идет полным ходом. Подойдите к любому киоску и посмотрите, какое количество там каких-то календариков, плакатиков, штучичек, листовочек, журнальчиков с Путиным в разных видах. Откуда бы им там взяться, если бы это уже не была готовая кампания?

То казалось, что вот Фестиваль молодежи и студентов, совершенно никчемная затея, но вот она пригодится на то, чтобы этой самой молодежи и этим самым студентам сказать, что «Да-да, вот, иду-иду в президенты на очередной срок». То казалось, что, вот, Валдайский форум.

Вообще от этой речи на Валдайском форуме ждали многого. И были люди, которые говорили «Вот мы сейчас услышим программу 4-го срока. Мы сейчас услышим как-то перспективу. Мы сейчас увидим начертанный путь. Мы сейчас увидим, чего человек хочет теперь добиваться, располагая всей той несметной, необъятной властью, которая есть у него в руках».

Что мы увидели вместо этого? Мы увидели мужчину немолодого, полного комплексов, обид и страха. Человека, который бесконечно жаловался. Жаловался на то, что его обманули здесь, обдурили там, недодали ему, обидели его, притеснили его, отодвинули его и так далее. Он бесконечно возвращался как, вот, кто-то очень хорошо сказал, что это человек, который хочет быть председателем в клубе государств, обиженных Америкой. Ну, это не должно быть, все-таки... Послушайте, не должно быть центральной линией президента Российской Федерации и не должно быть сердцевиной его политики, то, что его Америка обидела. Ну, это, все-таки, немножко слабовато, и это как-то жалковато.

И при всем замахе, при всей вот этой невероятной амбиции на то, что вот мы тут сейчас всех пригнем, покажем и расставим, не просто при ближайшем рассмотрении, а просто при попытке прислушаться к тому, что чувак говорит, это приводит к тому, что оказывается, что он просто непрерывно жалуется, что его обидели. И это превращается в такое бесконечное перечисление этих претензий и жалоб. Это очень обидно.

Иногда это принимает какие-то карикатурные формы. Вот, например, один политик говорит Путину следующее, обращая внимание на то, что Путин делал в течение, собственно, последних 3-х лет, начиная с того момента, как он отобрал кусок территории у соседней Украины, начал войну в этой соседней Украине, презрел, так сказать, международное право. Вот, один из самых часто применяемых, часто адресуемых Путину упреков звучит следующим образом: «В современном мире, - говорит этот человек Путину, - стратегический выигрыш невозможен за счет других. Подобная политика, основанная на самоуверенности, эгоизме, претензиях на собственную исключительность, ни уважения, ни истинного величия не принесет, Владимир Владимирович, понимаете? А вот естественное, справедливое отторжение и противодействие неизбежно вызовет, и поэтому, собственно, все санкции. А вы удивляетесь, Владимир Владимирович. И в результате мы получим дальнейший рост напряженности, противоречий вместо того, чтобы вместе пытаться сформировать устойчивый и стабильный миропорядок, ответить на те технологические, экологические, климатические, гуманитарные вызовы, с которыми сталкивается сегодня всё человечество». Вот, что говорят сегодня Путину в мире, вот, чем его встречают всякий раз, когда он, все-таки, отваживается где-то появиться. Появляется он всё реже и реже, и его, в общем, из всех, так сказать, больших клубов повыгоняли, но когда он появляется, он слышит вот это.

Ой, подождите, я, по-моему, как-то ошибся, потому что, вот, всё, что я вам сейчас прочитал, это как раз из речи Путина на Валдайском форуме. Это он сказал, адресуя это кому-то другому. А между тем это то самое, что адресовано ему. Он мог бы говорить это в зеркало, он мог бы говорить это, засыпая, лежа на подушке, говорить куда-то в темноту, проговаривать какие-то слова, адресованные себе. Или знаете, как бывает? Под душем человек стоит и сам с собой разговаривает. Вот, я думаю, что он в этот момент произносил эту фразу: «В современном мире стратегический выигрыш невозможен за счет других. Подобная политика, основанная на самоуверенности, эгоизме, претензиях на собственную исключительность, ни уважения, ни истинного величия (слышите, Владимир Владимирович?) не принесет. А, вот, естественное и справедливое отторжение и противодействие неизбежно вызовет», - оказывается, это говорил Путин сам при большом стечении народа.

Валерий Соловей: Наше вербальное оружие больше не работает, они перестали бояться.

Отрывок из передачи "Особое мнение", Эхо Москвы

О.Пашина
- Я напомню, в студии программы «Особое мнение» - политолог Валерий Соловей. Про выступление Путина на Валдайском форуме хочу спросить вас. Что вам показалось интересным, что вас удивило, если удивило?

В.Соловей
- Меня одна вещь удивила, одна насторожила. Удивило меня то, что не было произнесено никаких примирительных слов, не сделано никаких жестов в отношении Запада. А этого ожидали. Даже не я, а я знаю, что многие американские наблюдатели и политики ожидали, что Путин сделает шаги и попытки как-то разрядить это длительное непонимание и напряженность. Это удивило.

И насторожило то, что он очень много говорил о разоружении, о том, как нас обманывали. А я считаю это, честно говоря, синдромом. Когда вы постоянно говорите о том, что вас обманули, как бы у вас не возникло желание эту игру переиграть. Ну раз, вы говорите, что обманули - а он, действительно, убежденно говорил об этом, - может быть, он захочет эту игру переиграть с разоружением или, по крайней мере, он это и послал как сигнал: «Смотрите, мы можем эту игра начать заново». Это меня насторожило. А никаких примирительных жестов сделано не было.

О.Пашина
- Но вот эксперты расходятся в своих оценках. Кто-то считает, что это было достаточно если не агрессивное, то резкое выступление. А кто-то говорит, что это была безнадежная констатация, что «да, мы вам больше не верим, да, отношения у нас сложные, и такие будут в дальнейшем, но вот так...».

В.Соловей
- Это было систематизированное изложение и инвентаризация всех болей и обид, которые есть у Российской Федерации и систематизированное изложение его же, Путина прежних заявлений. Но главное, что последует за этим. Что-то, вообще, последует, или ничего не последует?

Потому что это в манере Владимира Владимировича. Он делает такие открытые заявления, а важны... американцы будут оценивать по фактам, и мир будет оценивать, что мы делаем, что-то нет. Потому что некоторые все-таки жесты можно было трактовать как примирительные, я имею в виду, что Россия вошла в эмбарго против Северной Кореи. Но есть точки, где наши позиции ни на йоту не сдвигаются, Донбасс, допустим.

О.Пашина
- Сирия.

В.Соловей
- Железобетон. Сирия. Теперь вдруг - разоружение. Непонятно, как будет развиваться.

О.Пашина
- Наш слушатель спрашивает: «Почему Запад практически не отреагировал на выступление Путина в формате Валдайского клуба?»

В.Соловей
- Я думаю, по той просто причине, что он ничего неожиданного для себя не услышал - это первое. И второе - я думаю, важнее - они будут внимательно наблюдать за конкретными шагами, потому что одно дело - заявления. Они знают, что Россия очень умело и, в частности, Путин может нагнетать напряжение, использовать заявление как вербальное оружие. И мы делали это очень успешно с 14-го по 16-й год, в начале 17-го года произошел слом: наше вербальное оружие больше не работает, они перестали бояться. Ну, они будут ожидать просто каких-то шагов. Если шагов нет - реагировать не на что. Значит, просто статус-кво констатируют.

О.Пашина

- То, что Путина пытались так, довольно активно отправить на пенсию, намекали на мемуары. Он сказал: «Да нет, что вы! На пенсию пока не собираюсь». Это можно считать ответом на вопрос о предвыборной кампании?

В.Соловей
- Я думаю, что можно, тем более, он фактически избирательную кампанию ведет еще с сентября. Вот эти встречи с молодежью - это, конечно, часть избирательной кампании. И выступление сейчас на Валдае. Это, кстати, заявления адресованы не только Западу, а значительной части российских элит: «Не ждите изменения внешней политики. Она будет такой, какой была до этого»

О.Пашина
- И внутренней тоже не ждите. Там молодые технократы...

В.Соловей
- Что касается внутренней - об это же вообще речь не шла. Но готовится же программа, на самом деле, вполне технократическая программа изменений, которые предполагается запустить после президентских выборов, после предполагаемой, ожидаемой победы Владимира Владимировича в президентских выборах.

О.Пашина
- А мне лично показалось любопытным заявление про Революцию 17-го года и как раз к годовщине. То, что «при всей неоднозначности результатов есть и позитивные последствия этих событий». Это как понимать? Одно время называли не иначе, как «Октябрьским переворотом». Сейчас вот позитивные последствия.

В.Соловей
- 100-летний юбилей.

О.Пашина
- Примирительная позиция.

В.Соловей
- Да, вы правы, тут сигнал и части внутренней аудитории. Но это, действительно, было глобальное событие. Революция повлияла на ход мировой революции не менее, чем Великая французская. Ну, и, наверное, приятно, что хоть что-то в России, повлиявшее на ход мировой истории произошло, правда? Мне кажется, можно испытывать ощущение если не гордости, то сопричастности к этому.

О.Пашина
- Наша слушательница Таня спрашивает: «А какой слоган, по-вашему у российской действительности?» Это вот к истории, современности, предвыборной риторитке...

В.Соловей
- Знаете, в свое время у национал-большевистской партии запрещенной, потом переименованной, в начале «нулевых» был замечательный лозунг. Он был несколько нецензурный, поэтому я его конвенционально формулирую: «Всё будет схвачено и расфигачено». Вот это, мне кажется, самое точное описание российской действительности. Самый хороший лозунг для кандидата в президентской кампании.

О.Пашина
- Но всё уже расфигачено.

В.Соловей
- Да нет, ну что вы! Еще много чего осталось. Но, я думаю, что благодаря Ксении Анатольевне кампания не будет скучной. Она привлечет к себе интерес. Там будет какой-то хайп. Но вообще, в целом кампания ведь элемент в начавшемся изменении российской политики. То есть тут не надо только на ней фиксироваться. Надо посмотреть немножко шире на тенденцию.

На самом деле, всеми, кто сейчас занят в российской политике, ключевыми игроками, теми, кого называют элитой, ими овладело ощущение, да, кстати, и самим Владимиром Владимировичем, - что это транзит, это переход. Да, идет Владимир Владимирович, он одержит победу, но все равно это транзит к новой власти и новой политике. И все так ситуацию воспринимают. Я точно знаю, что так ее воспринимают западные наблюдатели. И знаю, что внутри Россия тоже так воспринимает.

О.Пашина- А какая она может быть, эта новая политика? Есть ли какие-то догадки, или это может быть всё что угодно?

В.Соловей
- Нет, почему? Кое-какие вещи известны. Но это речь идет о довольно близком горизонте. Вот сразу после президентских выборов что происходит. Известно, что хотят запустить технократическую программу. Обратите внимание, не экономические реформы, а обширную программу по повышения производительности труда. Это будет типологически похоже не горбачевское ускорение. Помните, он всё пытался там ресурсы социализма использовать. То есть дело там не в независимом суде, не в гарантиях собственности, не в свободе для бизнеса - а давайте мы просто будем повышать производительность.

О.Пашина
- А как? Платить-то будут за производительность?

В.Соловей
- А вот для этого нужны ресурсы. Вам нужны новые станки? Где ресурсы взять? Кредиты западные вы получить не можете. А мы усилим фискальное налоговое давление. Оно будет очень усилено. То есть мы соберем с населения, с того же самого мелкого, среднего бизнеса деньги. Такая программа есть, да. Скорей всего, она будет запущена. Какие последствия она будет иметь? Ну, думаю, что мы догадываемся.