Так уж повелось, что банкротством крупного или некогда сильного предприятия в Украине никого не удивишь. Неудивительно будет звучать информация и о том, что предприятие было сознательно доведено до банкротства либо в процедуре банкротства допускаются серьезные злоупотребления в угоду отдельных заинтересованных субъектов. Удивление скорее должен вызвать факт привлечения к уголовной ответственности виновных в банкротстве или тех, кто на нем незаконно нажился.

За 2 года действия нового Уголовного кодекса в Украине зафиксированы единичные прецеденты (пальцев одной руки хватит, чтобы их перечислить) привлечения лиц к уголовной ответственности за фиктивное банкротство (ст. 218 УК), доведение до банкротства (ст. 219 УК), сокрытие устойчивой финансовой несостоятельности (ст. 220 УК), незаконные действия в случае банкротства (ст. 221 УК). Вряд ли этот факт свидетельствует о том, что подобных злоупотреблений также мало, как и возбужденных дел.

Просто в Украине сложились условия, которые не позволяют (или "позволяют не") раскрывать такие преступления. Виновные в их совершении остаются не изобличенными и вкушают безнаказанность. В это время в нашей стране практически незащищенными остаются миллионы акционеров, вкладчиков, кредиторов и инвесторов. От незаконных действий расторопных дельцов страдает и само государство, которое не создало должной системы привлечения к ответственности за злоупотребления, связанные с делами о банкротствах. Вследствие этого оно теряет налоговые поступления и предприятия.

Украинский офшор

В силу непрозрачности целого ряда некоторых процедур банкротства оно может использоваться в качестве весьма удобного инструмента для различных махинаций. Такие махинации преследуют различные цели. Например, существует целый набор схем уклонения от уплаты налогов через банкротство.

Широкие возможности для этого предоставляет мораторий на удовлетворение требований кредиторов, на время действия которого останавливается выплата должником налоговых обязательств и к нему не применяются налоговые санкции. Кроме того, в плане санации, который утверждается комитетом кредиторов, могут быть не учтены интересы фискальных органов. Впрочем, то же самое касается и мирового соглашения. Манипулируя комитетом кредиторов, в который не вошли представители налоговой, должник может добиться списания всего налогового долга или рассчитаться по нему неликвидным имуществом. А в случае ликвидации должника, от которого остались одни лишь неликвидные активы и долги, налоговой только и останется списать его налоговой долг как безнадежный.

Непрозрачность процедуры оценки и реализации активов должника в ходе банкротства предоставляют возможность для вывода их в другую структуру, подконтрольную руководству или собственникам должника. Например, цена ликвидного имущества должника может быть сильно занижена. Такое имущество может быть реализовано дружественной или родственной структуре должника практически за бесценок. Уцененное ликвидное имущество также может быть обменено на требования кредиторов. Таким образом, предприятие - должник очень быстрыми темпами можно превратить в пустышку, оставив от него только наименование и счет в банке, на котором не будет ни копейки средств. Перед таким фактом махинаторы могут поставить акционеров, трудовой коллектив, многочисленных миноритарных кредиторов. А обогатиться от этого могут в первую очередь руководители должника, которые даже не являются его собственниками, зато своими действиями фактически привели предприятие к умышленному банкротству.

По словам Павла Михайлиди, арбитражного управляющего, президента Союза кризис - менеджеров Украины, в практике банкротств очень часто приходится сталкиваться с тем, что остатки имущества предприятия - банкрота, например ОАО "Одуванчик", выкупает ООО "Одуванчик+". "Основное имущество (ликвидное) правдой или неправдой было "выведено" из кризисного предприятия в новое еще до процедуры банкротства", - рассказывает Павел Михайлиди. - "В итоге получается, предприятие, заработавшее долги, просто "хоронят", а его имущество теперь работает на новом предприятии". По его словам, основной массе кредиторов потом остается только ждать, когда им предоставят документ о невозможности удовлетворения требований в связи с недостаточностью имущества. Кредиторы, оставшиеся ни с чем, могут лишь списать дебиторскую задолженность с баланса за счет валовых доходов. Показательно, что при этом руководители должника, как правило, не несут никакой ответственности.

Процедура банкротства нередко используется не только в целях обычного увода активов с предприятия через хитро построенную логическую цепочку хозяйственных операций. Банкротство активно используется как инструмент в корпоративных войнах. Агрессивный инвестор, скупив долги приглянувшегося предприятия и подгадав момент, может инициировать процедуру банкротства и назначить своего арбитражного управляющего, через которого в дальнейшем контролировать всю деятельность и финансовые потоки должника. А в плане санации с подачи крупнейшего кредитора может быть предусмотрен пункт об обмене корпоративных прав должника на требования кредиторов. Таким образом, банкротство используется как относительно дешевый и эффективный инструмент теневой приватизации.

По словам главы Агентства по вопросам банкротства Юрия Очерета, подобная акция должна быть детально спланирована и хорошо подготовлена. "Но проводить ее не имеет смысла, если нет уверенности в том, что в комитете кредиторов будет получено большинство голосов", - считает Юрий Очерет. - "Скупка долгов предприятия сродни обычной покупке акций предприятия, только механизм здесь задействован иной. Но в силу своей затратности такая акция по карману далеко не каждому".

Неподъемная работа

Перечисленный нами перечень способов использования процедуры банкротства в корыстных целях является лишь вершиной айсберга. На самом деле банкротство в сочетании с другими инструментами может использоваться в неограниченном количестве махинаций, которые предусматривают не только внешне легальные операции, но и прямые нарушения закона - фальсификацию документов, подкуп должностных лиц, сокрытие имущества и т. д.

Процедура же банкротства в силу своей сложности позволяет крайне запутать ситуацию и скрыть его истинные причины, которые нередко заключаются в злоупотреблении должностных лиц своим положением. Эксперты считают, что сам факт возбуждения дела о банкротстве или признания предприятия банкротом во многом говорит о том, что этому предшествовали какие - то некорректные или умышленные действия руководителей должника.

Вместе с тем, доказать вину злоумышленников крайне трудно. По словам Юрия Очерета, одной из причин, по которой возбуждение уголовных дел по статьям 218, 219, 220, 221 УК происходит крайне редко, является то, что очень сложно доказать наличие корыстных мотивов и умысла у лиц, которые довели предприятие до банкротства и пользуются его результатами.

"Тяжело установить причинно - следственную связь между некоторыми хозяйственными операциями предприятия, его дальнейшим бедственным положением и материальным обогащением за счет этого отдельных лиц", - рассказывает Юрий Очерет. - "Усложняет ситуацию еще и то, что к несостоятельности предприятие может прийти через целую цепочку совершенно легальных операций, связанных с отчуждением имущества и зарабатыванием себе долгов".

Юрий Очерет считает, что для того, чтобы выявить упомянутую связь, необходимо провести очень серьезную аналитическую работу, которая будет заключаться в анализе финансовых документов предприятия и главное - его договоров. "Такая работа на сегодняшний день может быть под силу разве что только КРУ или налоговой милиции, но и в них не найдется достаточного количества квалифицированных специалистов, которые смогут проделать такой сложный анализ", - отмечает глава Агентства по вопросам банкротства. - "Неподъемной такая работа может оказаться особенно на очень крупных предприятиях, тем более, если они шли к банкротству не один год".

Ранее Агентство по вопросам банкротства согласно Закону "О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом" на запросы прокуратуры и суда принимало участие в подготовке выводов о наличии признаков фиктивного или умышленного банкротства госпредприятий или предприятий с долей госсобственности свыше 25%. Однако, по словам Юрия Очерета, при тех полномочиях, которые сейчас имеются у Агентства, ему с этой задачей эффективно справиться крайне сложно. Проводя упомянутую работу, Агентство руководствовалось приказом Минэкономики "О Методических рекомендациях относительно выявления признаков неплатежеспособности предприятия и признаков действий по сокрытию банкротства, фиктивного банкротства или доведения до банкротства" N 10 от 17.01.2001 г.

Однако, по словам Юрия Очерета, формулы и показатели из Методики, на основе которых Агентство должно делать свой вывод, не всегда применимы в нынешних экономических условиях. "Данные, полученные на их основе, не несут в себе содержательной информации", - говорит Юрий Очерет. - "На фоне Методики Минэкономики существенным шагом вперед выглядят Методрекомендации ГНАУ относительно выявления и раскрытия фиктивного банкротства, которые адресованы налоговой милиции". Эффективной работе госорганов по выявлению фиктивного и умышленного банкротства мешает еще и то, что у них не всегда хватает полномочий истребовать определенные финансовые и хозяйственные документы предприятий - банкротов, их договора, а также проводить встречные проверки контрагентов.

Мнение эксперта

Юрий Очерет, глава Агентства по вопросам банкротства:

"Многие предприятия стали банкротами не за один день. Их несостоятельность на протяжении 5 - 10 лет носила латентный характер. Это говорит о том, что если дело о банкротстве возбуждено, то далеко не всегда целесообразно искать виновных в этом. Ведь руководство должника могло за эти годы неоднократно поменяться, могли измениться экономические условия. А ведь иногда в банкротстве предприятий виновато и само государство, которое, например, проводит некорректную тарифную политику, предоставляет или не предоставляет льготы и т.д.

В такой ситуации самым правильным было бы не оглядываться назад, а пытаться спасти предприятие - банкрота и работать с тем, что осталось: воспрепятствовать дальнейшему росту его долгов, заблокировать незаконный "слив" активов, попытаться методами "интенсивной терапии" привести его в чувства.

Арбитражный управляющий под огнем

Помимо Агентства по вопросам банкротства, выявлять признаки фиктивного или умышленного банкротства обязан еще и арбитражный управляющий. Согласно Закону "О восстановлении платежеспособности:" он должен проводить соответствующий анализ на самой начальной стадии банкротства - на стадии распоряжения имуществом.

Однако, по словам Юрия Очерета, вряд ли и работа арбитражного управляющего на этом поприще будет эффективной, ведь действовать он также должен по Методике Минэкономики, по которой не сможет прийти к каким - то глубоким выводам. "Даже если арбитражный управляющий и обнаружит какие - то признаки преступления, то его предстоит еще доказать и подозрения в конечном итоге могут не оправдаться", - говорит Юрий Очерет. - "Не стоит при этом забывать еще и о том, что арбитражный управляющий является зависимой фигурой и должен выполнять волю кредиторов, которые заинтересованы не в проволочках, связанных с расследованием преступлений, а в скорейшем удовлетворении своих требований". Кроме того, согласно Закону, работу по выявлению признаков преступления арбитражному управляющему никто оплачивать не обязан, а ведь она требует значительных ресурсов. Таким образом, указывает Юрий Очерет, арбитражные управляющие либо формально выполняют это предписание закона, либо не выполняют его вовсе.

Вместе с тем, возбуждение уголовного дела может коснуться и самого арбитражного управляющего. "Уголовное дело в отношении этой фигуры может стать инструментом давления на него со стороны заинтересованных лиц - должника или какого - то кредитора", - рассказывает Павел Михайлиди. - "Случается, против арбитражного управляющего возбуждают уголовные дела по самым нелепым обвинениям с тем, чтобы заставить его подыгрывать одному из кредиторов либо и вовсе устранить от управления предприятием".

Правда, арбитражный управляющий и в самом деле может допускать нарушения, связанные, например, с фальсификацией документов, получением взятки или превышением полномочий. Но такие нарушения предстоит еще доказать, что, как мы уже отмечали, в процедуре банкротства может оказаться весьма затруднительным. Предстоит также и доказать, что имело место действительно уголовное наказуемое деяние. Ведь иногда арбитражный управляющий может просто оказаться жертвой коллизий законов, которые предписывают ему делать, например, невыполнимые вещи.

Ждать или действовать?

Подводя итог, следует отметить, что проблема безнаказанности нарушений, которые допускаются при банкротстве, является системной. Эксперты считают, что существующие формулировки в уголовном законодательстве и законодательстве о банкротстве необходимо менять на более жесткие, четкие и соответствующие экономической действительности. Впрочем, скептики считают, что поскольку банкротство в нашей стране является инструментом передела собственности, остается лишь ждать, когда этот передел закончится и новая бизнес - элита будет заинтересована в учреждении цивилизованных правил игры либо этот инструмент не исчерпает свой ресурс.

Оптимисты же призывают к более активным действиям, то есть организовать ряд показательных прецедентов возбуждения и удачного расследования уголовных дел, "чтобы другим не повадно было".

Решить проблему может и изменение политики государства в отношении охраны права собственности и своих неприватизированных предприятий. Однако, по словам Павла Михайлиди, для этого не обойтись без создания единого специализированного органа, который бы занимался всеми вопросам банкротства и концентрировал бы в себе государственные интересы, как это сделано в России с созданием Федеральной службы по финансовому оздоровлению.

Как отметил заместитель главы Агентства по вопросам банкротства Сергея Донкова, пока что в качестве действенного инструмента для пресечения злоупотреблений в процедурах банкротства правоохранительными органами практикуется возбуждение уголовных дел по смежным статьям Уголовного кодекса, по которым уже имеется обширный опыт доказывания и применения: злоупотребление служебным положением, получение взятки, уклонение от уплаты налогов, хищение, служебный подлог и другие.

Мнение эксперта

Павел Михайлиди, президент Союза кризис - менеджеров Украины:

"В России функционирует мощный государственный орган по вопросам банкротства - это Федеральная служба по финансовому оздоровлению. Она же и представляет в процедурах банкротства интересы государства как кредитора. В этом органе консолидированы все интересы государства. У нас же эти интересы рассредоточены между Минэкономики, ГНАУ, ПФУ, МВД, судом, Агентством по вопросам банкротства. Все эти органы действуют независимо друг от друга и порой между их интересами возникают конфликты.

В России же работа единого органа имеет свои положительные результаты: в прошлом году в первом полугодии по представлению ФСФО России было возбуждено более 250 уголовных дел, связанных с фиктивным банкротством и доведением до банкротства".