Прикрываясь стратегическим партнерством, Китай отбирает у России контроль над сателлитами.

Беларусь и Китай намерены подписать межведомственный протокол о пограничном сотрудничестве. Помимо повода для шуток о том, что чем шире будет украинско-грузинская граница, тем уже украинско-китайская", это дает повод поразмыслить и о масштабности китайских планов по отбиранию у России контроля над постсоветским пространством, тем более что некоторые из них уже успешно реализованы.

Вхождение в Центральную Азию

Китайское проникновение на постсоветское пространство началось практически сразу же после того, как оно перестало быть советским. Сначала экспансия была медленной и осторожной. Но за 26 лет достигла такого размаха, что позволяет задуматься: так ли уж полностью подконтрольны РФ процессы в Содружестве Независимых Государств.

В середине 90-х Китай институциолизовал "Шанхайскую пятерку" - форум, призванный ускорить процесс разрешения приграничных споров между КНР и бывшими республиками СССР. Структура переросла в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), идеологи которой повторяют, что "шанхайский дух" - это атмосфера взаимопонимания и взаимной поддержки. Забывая уточнить, что в конце концов поддержанными были только позиции Китая. И в результате все граничащие с Китаем бывшие республики СССР (о ужас: даже путинская Россия) отдали Поднебесной немножко своей территории.

Но без последствий это прошло только в России, население которой, вероятно, уже тогда видело в Путине будущего "собирателя земель". То, что он отдал китайцам куски "исконно русской" на Амуре и потенциальные куски "исконно русской" в Центральной Азии, предпочли не заметить. А в центральноазиатских странах заметили, что территории уменьшились, и устроили акции протеста. Особенно в Кыргызстане, руководство которого, во-первых, не успело полностью утвердить авторитарный режим, столь же эффективный, как и у соседей; а во-вторых, отдало Китаю заселенные людьми земли с историческими памятниками.

Поэтому в Кыргызстане в начале 2000-х начались серьезные протестные акции. Разгон одной из них привел к человеческим жертвам и к новым протестам. Тогда президенту Аскар Акаеву удалось удержать власть. Но его смела следующая волна массового народного гнева, которая получила название "Тюльпановой революции" 2005 года.

Пойти на столь вредные для внутриполитического имиджа территориальные уступки Китаю руководители Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана были вынуждены, очевидно, из-за осознания альтернативы: возвращения в состав или под полный контроль России. Ведь последняя никогда особо не скрывала своих планов реинкарнировать Советский Союз в виде интеграционного объединения, все принципиальные вопросы о деятельности которого будут решаться в Кремле: ОДКБ, ЕврАзЭС, ЕЭП, Таможенный союз, Евразийский экономический союз.

Для достижения этой цели Москва постоянно противодействовала развитию отношений постсоветских стран с Западом. При этом она использовала все доступные ей методы давления на бывшие республики СССР:

- политические, действуя через институты СНГ или заостряя проблему "русскоязычного населения" в постсоветских странах;

- военные, создав ряд "замороженных конфликтов" (Карабах, Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия) и постоянно намекая на возможность вторжения для защиты "братьев", как это позже случилось в Грузии и Украине;

- экономические, ограничивая доступ на свои рынки товаров из стран СНГ, препятствуя транзиту их товаров по своей территории, применяя "энергетический шантаж" и т.д.

В полной мере ощутили это на себе и страны Центральной Азии (ЦА), зажатые посреди континента между Россией, ее партнерами Китаем и Ираном, разрушенным неспокойным Афганистаном и Каспийским морем. Особенно обидно было небедным энергетическими ресурсами Казахстану, Туркменистану и Узбекистану, ведь РФ пыталась объединить их нефть и газ в единый пул со своими, чтобы перепродавать с выгодой для себя Западной Европе и использовать в качестве инструмента "энергетического шантажа" против Восточной.

Чуть-чуть лучше в этом плане себя чувствовал Казахстан, успевший в 90-х "втиснуться" со своей нефтью в трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан, но из-за общей границы с РФ он был гораздо уязвимее в военно-политическом контексте: большое количество русскоязычных в северных областях страны могло поспособствовать возникновению там аналога ЛДНР в любой выгодный Кремлю момент.

Газовая война

Все попытки построить из региона трубопроводы в западном направлении (в том числе и в Украину) наталкивались на яростное сопротивление Москвы, использовавшей неурегулированность вопроса о разделе Каспийского моря. В конце концов, благодаря отсутствию альтернативы своим транзитным трубопроводам, Кремль "подмял" под себя и все поставки центральноазиастких энергоресурсов европейским постсоветским странам: договоренности российского и туркменского президентов от апреля 2003 года законтрактовали на Россию весь туркменский газ на 25 лет (в ответ РФ согласилась на отмену Туркменистаном института двойного гражданства, вследствие чего русскоязычное население страны должно было выбирать: выезжать в Россию или становиться туркменами; благодаря этому в российской публицистике стала расхожей формула "газ в обмен на людей").

Последствия этой сделки мы ощутили в ходе "газовых войн" 2006 и 2009 годов, а Туркменистан - после прекращения поставок газа в РФ из-за взрыва газопровода Средняя Азия - Центр (тот же 2009 год), случившегося, совершенно случайно, конечно, в тот момент, когда "Газпром" начал испытывать проблемы со сбытом своего газа в Европе. Ашхабад, чья валютная выручка на 90% состоит из "газовых" денег, мог погрузиться в дефолт и хаос.

Мог бы, если бы вместе с соседями не ухватился несколькими годами раньше за единственно возможного в той ситуации альтернативного России партнера - Китай. С ним Россия до сих пор играет в выстраивание альтернативного западному "полюса", поэтому ее противодействие налаживанию отношений КНР со странами ЦА выглядело бы как-то нелогично. Тем более, что центральноазиатские энергоресурсы рассматривались Пекином и в качестве стратегического резерва на случай, если бы Вашингтон и его союзники объявили морскую блокаду китайских портов, через которые в основном и поступало энергосырье от арабов и африканцев.

Китайские кредиты не только помогли удержаться на плаву экономикам стран ЦА, но заложили основу для многих инфраструктурных проектов. Важнейшими из которых, конечно же стали нефтепровод из Казахстана и газопровод из Туркменистана. Российские СМИ много писали о том, что Китай выкачивает из стран ЦА сырье, в ответ заваливая их готовой продукцией (в основном "ширпотребом"), да еще и насыщает китайскими рабочими. Но, во-первых, все то же самое можно сказать и о России, с той лишь разницей, что она поставляет Поднебесной и немного готовой продукции - вооружения, которыми Пекин интересуется все меньше, благодаря копированию оставшихся у Кремля еще со времен СССР технологий. А во-вторых, иного выхода у постсоветских режимов и не было: Запад требовал реформ в обмен на инвестиции, а Россия - полной политической лояльности, граничащей с подчиненностью (да еще и не особо выполняя свои инвестиционные обязательства, что было видно хотя бы на примере Кыргызстана, так и не получившего в 2015 году денег на строительство каскада Камбаратинской ГЭС, обещанных ему за вступление в Евразийский экономический союз).

Китай же выдвигал только одно политическое требование: противодействовать уйгурским экстремистским организациям, поддерживающим сепаратистов в Синьцзян-Уйгурском Автономном Районе КНР. А насчет прав "китаеязычного" населения не вспоминал, коррумпированность местных режимов не критиковал (и порой успешно ею пользовался), превращая Центральноазиатский регион в свой стратегический тыл. При этом, по мере возможностей, старался сделать этот тыл как можно более стабильным, способствуя экономическому развитию всех стран ЦА.

Особенно ярко это проявилось на примере газопровода Туркменистан-Китай. Во-первых, первые его три нитки поставляют в Китай не только туркменский, но и казахский с узбекским газ. Во-вторых, четвертая нитка, строительство которой началось в первых числах августа нынешнего года пройдет по территориям Таджикистана и Киргизии, наполнив бюджеты этих бедных стран "транзитными" деньгами (в дополнение к тем, что Бишкек получает за экспорт Пекину золота, а Душанбе - за экспорт редкоземельных металлов).

Шелковая удавка для российских амбиций

С началом реализации китайского мегапроекта "Один пояс, один путь" российские СМИ начали твердить, что страны ЦА будут уже не только сырьевым, но и логистическим "придатком" Китая. А также о том, что КНР намерена перенести в регион "грязные" производства, нуждающиеся в дешевой рабочей силе, чтобы у себя строить производства уже на новом технологическом уровне - более автоматизированные (переход стран Запада на этот уровень называют одной из основных причин вывода капиталов из Поднебесной, так как потребность в недорогих китайских рабочих руках стала меньше). Но странам региона сейчас не до заглядывания в следующие этапы научно-технического прогресса. Им бы занять рабочие руки, высвобождаемые не только из-за оскудения рынка сбыта своих товаров в обедневшей вследствие санкций России, но и из-за возвращения из нее же трудовых мигрантов. Ну и поступления в бюджет от запущенных на китайские деньги предприятий (в одном только Казахстане собираются построить 51 завод) странам региона, серьезно пострадавшим от падения цен на энергоресурсы, не помешают.

Более безопасным выглядит Китай для постсоветских стран и в качестве геополитического партнера. Он, конечно, тоже "задирает" соседей территориальными претензиями (Индию и Бутан - в Тибете, Японию - в Восточно-Китайском море, а пять стран Юго-Восточной-Азии - в Южно-Китайском, в районе островов Спратли), но делает это намного осторожнее, чем Россия. Фактически, он на опыте последней понял уровень допустимости "быкования" на международной арене и пытается остаться на той ступени "борзоты", которая сошла РФ с рук в 2008 году. То есть, эскалации давних ("замороженных") конфликтов, но не создания новых, как это сделала Россия в Украине в 2014-м. Пекин постепенно утверждается на спорных территориях, получая за это только порицания от международного сообщества, а не разрушительные для экономики санкции.

В результате этих процессов Кремль теряет влияние не только на ставшую жертвой его агрессии Украину (товарооборот между странами за три года сократился в пять раз). Но и на страны, до сих пор декларирующие политическую и экономическую лояльность ему, что видно из доклада российских ученых "Китайская стратегия освоения постсоветского пространства и судьба Евразийского союза". Согласно этому исследованию, Китай опередил Россию в качестве торгового партнера в нескольких постсоветских странах, а товарооборот некоторых из них с Китаем превышает товарооборот с Россией в разы.

Например, доля КНР во внешней торговле Таджикистана составляет 42%, а России - 18%. С Кыргызстаном ситуация еще более показательна: 57% против 17%. То, что это едва ли не самые бедные из стран СНГ, не должно сильно смущать. Они (а потом и вся Центральная Азия) оказались то ли испытательным полигоном, то ли флагманом процесса китайского проникновения в ранее подконтрольные Кремлю регионы. В целом товарооборот КНР со странами ЦА возрос с 1992 года в как минимум в 60 (по другим оценкам - в 100) раз.

Отжать у Москвы

Не менее успешно китайцы действуют и в других частях СНГ. Вслед за Центральноазиатским, они освоили и Кавказский регион - следующее звено одного из направлений проекта "Один пояс, один путь". Тут также следует отметить, что наибольшую динамику роста товарооборота с Китаем демонстрирует союзная России Армения: 2000 по 2015 г. доля товарооборота этой страны с Китаем в общем ее товарообороте выросла в 50,5 раз (у Грузии - в 18 раз, в успешно продающем Западу энергоносители Азербайджане - лишь в 2,7 раза). Но торговлей интересы КНР на Кавказе не ограничиваются: она реализует в станах региона крупные инвестиционные проекты. Прежде всего, конечно же, инфраструктурные.

Но наиболее впечатляющим результатом продвижения китайских интересов на постсоветском пространстве считается высокий уровень сотрудничества Поднебесной с Республикой Беларусь. Эта страна первоначально интересовала Китай благодаря своему технологическому и промышленному потенциалам, третьим в СНГ после российского и украинского. И главным достижением китайцев в прошлые десятилетия было получение от белорусов технологий, в том числе и оборонительных, которые им не хотела продавать РФ. Товарооборот между странами за 25 лет вырос почти в 100 раз, хотя большое негативное для Беларуси торговое сальдо часто становится темой для критики (поговаривали и о реэкспорте китайских товаров в Россию и Европу под видом белорусских).

Реализует Китай в Беларуси и серьезные инвестиционные проекты, хотя как и в случае с Украиной времен Януковича, трудно определить на какой стадии и реализации находятся многие из них: власти говорят, что все уже строится или вот-вот начнет строиться, а на практике реализовываются лишь немногое из заявленного. Но в вышеупомянутом докладе говорится: "К очевидным результатам белорусско-китайского инвестиционного сотрудничества следует отнести реализованные проекты реконструкции автомобильных и электрификации железных дорог..., модернизация ряда электростанций..., запуск с китайского космодрома "Сичан" белорусского телекоммуникационного спутника "Belintersat-1"".

Перекос в сторону инфраструктурных проектов, присутствовавший еще до объявления о начале реализации "Пояса и пути", свидетельствует о том, что одним из преимуществ Беларуси для Китая было ее географическое положение, которое китайцы собирались использовать как площадку для усиления экономического проникновения в Европу (в этом также есть сходства с китайской стратегии в Украине).

Таким образом, "окучивание" китайцами российских сателлитов в СНГ, даже входящих в контролируемые Кремлем региональные объединения ОДКБ и ЕАЭС, достигло размеров, достаточных для того, чтобы уже даже российские эксперты начали говорить о переходе многих стран СНГ в зону влияния Китая.

А с началом реализации проекта "Один пояс, один путь", который имеет сходные черты с ЕАЭС, но привязывает экономики постсоветских стран к китайской, а не российской, появились и версии о скорой кончине пророссийского экономического интеграционного объединения. Ведь помимо широких экономических связей с Китаем на выбор властей Армении, Беларуси, Казахстана и Кыргызстана повлияет и их задолженность перед Поднебесной, которая в случае центральноазитских стран превышает долги перед Россией в разы: Астана должна Пекину в два раза больше, чем Москве, а Бишкек - в пять.

Так что удержать от развала организацию, когда она будет мешать реализации китайского проекта, у россиян особых шансов нет. А ведь она является одним из символов "собирательства земель" Владимиром Путиным, и именно из-за отказа вступить в нее (тогда она называлась не "Евразийским экономическим" а "Таможенным союзом") Кремль развязал агрессию против Украины.