«Мы покупаем компании, чтобы строить, а не выжимать из них соки», - говорит Чарльз Кох (состояние $31 млрд)

Чарльз Кох построил одну из крупнейших компаний в мире. Он не стесняется политических игр на грани фола. Враги надеются, что 77-летний миллиардер скоро отправится на покой. Не дождутся.

Он входит сразу в два списка Forbes. Чарлз Кох, с которым мы беседуем в 77-й день его рождения, - один из 50 самых влиятельных и 20 самых богатых людей мира. Вместе с братом Дэвидом он числится и в третьем списке - самых проклинаемых. Есть о чем задуматься.

За неделю до нашей встречи Барак Обама выиграл президентские выборы у Митта Ромни, которого поддерживали братья. Koch Industries, вторая по размеру частная компания США, рассматривает несколько крупных приобретений, включая Guardian Industries - производителя автомобильных стекол со штатом из 18 000 сотрудников. Но разговор о своем наследии миллиардер предпочитает начать не с политики и не с бизнеса. «Вот чем я горжусь больше всего», - показывает он на фото первого внука.

Мы беседуем в обшитом дубовыми панелями кабинете, на стенах которого висят морские пейзажи. Учитывая, что телеведущий MSNBC как‑то обозвал братьев Кох свиньями, а на митингах можно встретить плакаты «Кох убивает», бизнесмен явно настроен использовать одно из редких интервью, чтобы придать своему образу больше человечности.

Те, кто критикует Коха с левых позиций, включая президента США, утверждают, что он сконцентрировал в руках слишком много власти, которую использует для защиты своих интересов через сеть тайных организаций, которую окрестили «ОсьмиКох». Ирония в том, что братья Кох считают себя борцами против власти, по крайней мере в политике. Для них реальная власть - это правительство, которое может налогами душить целые отрасли, принуждать граждан к приобретению медицинской страховки и держать в повиновении даже такие могущественные корпорации, как Koch Industries. «Власть - это принуждение, - рассуждает Чарльз. - У нас нет власти кого-либо принуждать».

Президентские выборы, исход которых Дэвид Кох в одном из интервью назвал «горьким разочарованием», подтверждают, что Чарльз говорит правду. Братья потратили на поддержку Ромни десятки миллионов долларов - и проиграли. Для них это серьезный удар - и репутационный, и с точки зрения политических последствий. Но думать, что братья сойдут со сцены, может только тот, кто их не знает. Победа Обамы - лишь эпизод в большой стратегии, рассчитанной на десятилетия, а не на избирательные циклы. «Мы проанализируем, что сработало, а что нет, и постараемся не повторять ошибок», - отмечает Дэвид.

Чтобы понять, насколько далеко простираются планы братьев Кох, важно изучить главный источник их власти - Koch Industries. У этой компании - 60 000 сотрудников, 64 000 км трубопроводов, 5% американского производства нефтепродуктов. Она выпускает лайкру и напольные покрытия, бумажные полотенца и туалетную бумагу. Если бы Koch Industries была акционерным обществом (Чарльз уверяет, что компания выйдет на биржу только через его труп), то по рыночной капитализации она вошла бы в число 40 крупнейших корпораций США и стояла бы рядом с McDonald's.

Чарльз и Дэвид получили 84% Koch Industries в 1980‑х, после драматического разрыва с двумя другими братьями - Уильямом и Фредериком. Forbes оценивает общее состояние Чарльза и Дэвида в $62 млрд (по $31 млрд). Богаче их только три американца: Билл Гейтс, Уоррен Баффетт и Ларри Эллисон. Братья реинвестируют 90% прибыли своей компании, чья выручка в 2012 году достигнет, по предварительным оценкам, $115 млрд. С учетом 10%‑й рентабельности выходит, что в бизнес вкладываются огромные деньги. Их модель управления - хрестоматийный пример для бизнесменов всего мира.

Koch Industries принято относить к энергетическому сектору. На самом деле ее главный бизнес - превращение сырья в ценные продукты. Именно поэтому в 2005 году концерн купил компанию Georgia‑Pacific. Один из менеджеров Koch Industries в то время назвал ее «бюджетным переработчиком дешевой сосны». Рассказ Чарльза об этом крупнейшем в истории Koch Industries поглощении поясняет, почему братья Кох стали успешными.

Прежде всего, Koch Industries - частная компания. У нее нет долга, она свободно распоряжается деньгами. Georgia‑Pacific обошлась в $6 млрд. Вместо того чтобы потешить инвесторов дивидендами или красивым прогнозом на квартал, Чарльз тут же выплатил $15‑миллиардный долг своей новой «дочки» из ее же денег. «Дивиденды и крупные кредиты - большой риск для компании», - считает он.

Отвращение к долгу как нельзя лучше иллюстрирует мировоззрение братьев. В Koch Industries они реализуют идеи нобелевского лауреата, одного из столпов экономического либерализма Фридриха фон Хайека. И хотя у Koch Industries всего два хозяина, Чарльз, безраздельно властвующий в компании с 1967 года, учит каждого из 60 000 своих сотрудников действовать так, будто тот - владелец направления, за которое отвечает. Братья Кох даже запатентовали это ноу-хау под названием «метод рыночного управления».

В Koch Industries нет тарифной сетки. Здесь не начисляют премии за достижения всей компании. Даже зарплаты рабочих на конвейерах нередко зависят от того, насколько хорошо они справляются с технологическим процессом. Менеджеры среднего звена могут получить бонус в размере, намного превышающем оклад, если обеспечат хороший возврат от инвестиций. Топ‑менеджер заработает гораздо больше, если сможет вывести на новый уровень слабый бизнес, а не просто будет сохранять стабильную прибыль. «Мы пытаемся понять, какой доход приносит сотрудник, и платим ему соответственно», - Чарльз переворачивает с ног на голову один из постулатов социализма.

После поглощения Georgia‑Pacific руководство решило перевести бумажные полотенца Brawny из сегмента «нечто среднее между private label и топ‑брендами» в более дорогую категорию. Это решение неукоснительно выполнялось, даже когда потребовалось потратить $1 млрд на модернизацию производства. Каждый сотрудник получал бонусы за повышение эффективности, включая рабочих, которым удавалось найти более рациональный способ управления машинами. Сегодня прежние объемы производства обеспечивают вдвое меньше сотрудников, прибыль резко возросла.

Проект стартовал в крайне неудачный момент. Не успела компания начать модернизацию, как разразился финансовый кризис. Коллапс рынка недвижимости уничтожил бизнес Georgia‑Pacific по производству строительных материалов. Это не остановило братьев. Их долгосрочная стратегия неизменна: если план разумен, от него не откажутся, чего бы это ни стоило. «Мы покупаем компании не для того, чтобы их выжать и выбросить, а чтобы построить и развить новый бизнес», - говорит Кох.

Если бы стратегия покупки Georgia‑Pacific была рассчитана на пять лет, ее можно было бы считать провальной. Но через семь лет она выглядит совсем иначе: сегодня это предприятие, по оценке Forbes, стоит на треть больше $21 млрд (сумма сделки с учетом долгов).

На братьев повлиял не только Хайек. Они ненавидят жесткую вертикаль власти еще и из‑за Сталина. Их отец Фред строил нефтеперерабатывающие заводы в Советском Союзе. Там он нажил не только состояние, но и стойкое отвращение к коммунизму. У него на глазах проходили чистки, в результате которых расстреливали его русских коллег.

Фред Кох вернулся в США перед Второй мировой. Он заработал еще больше на инвестициях в нефтепереработку и трубопроводы в Оклахоме и Миннесоте. Он поддерживал основанное в 1958 году Общество Джона Берча, известное радикальным антикоммунизмом.

Четверо сыновей Фреда - Чарльз, Дэвид, Билл (близнец Дэвида) и самый старший Фредерик - выросли в пригороде Уичито. По словам Чарльза, отец сутками работал на огромном участке в 64 га, пока его друзья развлекались гольфом и теннисом. «Он и меня заставлял работать, - вспоминает Чарльз. - Если я артачился, мне влетало». В такой же строгости Чарльз воспитал и собственного сына Чарльза (его называют Чейзом). 35‑летний Чейз работает старшим вице‑президентом подразделения Koch Industries по обслуживанию предприятий сельского хозяйства. Он серьезно занимался теннисом, но однажды отец решил, что Чейз сачкует. Чарльз поставил сына перед выбором: или занимайся теннисом по‑настоящему, или выходи на работу. Чарльз выбрал работу и на несколько месяцев отправился ухаживать за коровами на ранчо Кохов.

Так же, как отец и двое братьев, Чарльз поступил в Массачусетский технологический институт, получил диплом инженера по химическим и ядерным технологиям и устроился на работу в одну из первых консалтинговых фирм - Arthur D. Little. Отец, страдавший от тяжелой формы сердечной недостаточности, постоянно уговаривал его вернуться в Уичито и возглавить семейный бизнес. Их нефтеперерабатывающее подразделение давало $1,8 млн прибыли в год при выручке $68 млн (большую часть дохода приносил не особо выгодный трубопроводный бизнес), а инженерное работало в ноль при выручке в $2 млн. Фред отдал инжиниринговый бизнес сыну с одним простым напутствием: «Управляй этим как хочешь, только не продавай».

Чарльз быстро понял, что семейный бизнес топчется на месте из-за слишком короткого горизонта планирования. Отец был помешан на накоплении кэша для уплаты налога на наследство, а менеджеры теряли клиентов, поскольку отказывались делиться с заказчиками спецификациями своего оборудования. «Standard Oil не покупала товар, если не понимала, как он работает», - отмечает Кох.

Он осознал, что бизнес может сильно вырасти, и начал реинвестировать скудную прибыль. «Я был безразличен к роскоши, - рассказывает Чарльз, который, как и Баффетт, живет в самом простом доме, возведенном еще в 1975 году. - Мне хотелось что‑то построить».

Со временем Фред передал Чарльзу еще часть бизнеса. Тот заставил нерешительных менеджеров расширить систему трубопроводов в Рок‑Айленде. Он проложил ветки в другие штаты и начал скупать вспомогательные линии, чтобы эффективнее перекачивать нефть, добываемую на новых скважинах.

Отец Коха умер в 1967‑м в возрасте 67 лет. Незадолго до этого он передал в руки Чарльза всю компанию. Новый менеджер сделал два шага, которые навсегда ее изменили. Через год после смерти отца Чарльз предпринял самый рискованный и, возможно, самый удачный ход в своей карьере. Его семья владела 35% нефтеперерабатывающего завода Pine Bend неподалеку от Миннеаполиса. Крупнейший акционер (40%) - Union Oil of California (Unocal) - хотел продать завод. Кох договорился объединить доли с владельцем 15% акций, чтобы Unocal не смогла консолидировать контрольный пакет для продажи. Миноритарии получили долю в Koch Industries, а Чарльзу пришлось переступить через себя и взять кредит в $25 млн. Риск оправдался: завод превратился в станок, печатающий деньги для развития бизнеса. Удавалось не все. В 1970-х Кох пытался заняться танкерными перевозками, но проект провалился. «Чарльз был на грани нервного срыва - все летал в Лондон, чтобы реструктурировать задолженность», - посмеивается Дэвид.

Побед было гораздо больше. Koch Industries поглотила производителя минеральных удобрений, приобрела тысячи километров трубопроводов, в 2004‑м купила у DuPont подразделение по производству волокна, а годом позже - Georgia‑Pacific. И все это в рамках стратегии по превращению сырья в ценные продукты. И дело не в особой любви Чарльза к промышленности. «Просто это были хорошие сделки», - пожимает плечами он.

Второй решительный шаг стал вынужденным. В семье Кох разразилась гражданская война. Билл (близнец Дэвида) и старший брат Фредерик, чувствуя, что Чарльз оставил их не у дел, в 1980 году попытались захватить власть в Koch Industries. Дэвид встал на сторону Чарльза. После судебных баталий Чарльз и Дэвид выкупили в 1983 году доли своих братьев и других акционеров за $1,3 млрд. Тогда эта сумма казалась астрономической, но через три десятилетия можно сказать, что Чарльз и Дэвид заключили одну из самых успешных сделок в истории бизнеса.

Семейные тяжбы длились еще 10 лет. Билл и Фредерик обвиняли Чарльза в занижении стоимости бизнеса, а фирму - в нарушении экологического законодательства. В конце концов споры затихли, и Билл начал строить свою $4‑миллиардную энергетическую компанию. Во время интервью Forbes Чарльз ни разу не назвал его по имени. Он говорил только «второй брат‑близнец».

Выдающиеся успехи Чарльза в бизнесе послужили поводом для сегодняшней жесткой критики в адрес обоих братьев. Их упрекают не только в том, что, заработав много денег, братья пытаются формировать политическую повестку дня.

Кохи уже полвека - гласно и негласно - поддерживают либертарианцев и Республиканскую партию. Тайная политическая деятельность приверженцев свободного рынка выглядит лицемерием. Финансирование благотворительного фонда «Американцы за процветание» (на деле - агитационное подразделение Республиканской партии) плохо согласуется с либертарианскими убеждениями.

Чарльз отвечает, что действует по закону и защищает анонимность пожертвований вынужденно. «Нам постоянно угрожают. Подорвать наши заводы, убить наших людей. Хакеры из Anonymous и других группировок пытаются проникнуть в наши IT‑системы, - рассказывает он. - Нападки и угрозы в наш адрес со стороны президента и конгрессменов - обычное дело. Говорят, что мы - зло, что нас надо разорить, а то и убить. Какая тут может быть гласность?»

Кохов обвиняют в том, что, финансируя политиков, они отстаивают свои бизнес‑интересы. Koch Industries выбрасывает огромное количество парниковых газов. Компания пожертвовала миллионы долларов организациям, оспаривающим влияние человечества на глобальное потепление. Чарльз не полностью разделяет эти выводы. По его словам, одна из исследовательских групп, которую он финансирует, все-таки нашла связь между климатическими изменениями и деятельностью человечества. Но оснований для однозначного вывода нет, убежден миллиардер. «Наука развивается, только если каждая теория подвергается сомнению», - считает Кох.

Если Чарльз как руководитель компании достаточно сдержан в своих высказываниях, то Дэвид, который живет в Нью‑Йорке и занимается благотворительностью и политикой, говорит свободнее. Он считает необходимым разочаровать тех, кто думает, что Кохи ничего не добьются на президентских выборах 2016 года: «Мы будем бороться до последнего вздоха. Мы хотим оставить нашим детям процветающую Америку». Иными словами, братья не откажутся от своей стратегии, а просто возьмут на вооружение новейшие методы политтехнологов.

Кохи умеют удивлять. Дэвид поддерживает однополые браки и выступает против военного вмешательства США в дела стран, где процветает наркобизнес. Какова их политическая повестка на следующий год? Борьба с государственными субсидиями бизнесу. Их компания тоже получала дотации, но Чарльз одобряет решение правительства отказаться от поддержки производства этанолового топлива (Koch Industries - его крупный производитель). Тут братья Кох не одиноки. Exxon Mobil тоже выступает за отмену субсидий корпорациям. Эта компания не желает инвестировать в бизнес, зависящий от непредсказуемых щедрот государства. Президент Обама говорит, что нужно избавиться от лоббистов. Чарльзу есть что ответить: «Единственный способ этого достичь - запретить правительству раздавать бесплатные конфетки. На них все слетаются как мухи на мед. Первое, что нужно сделать, - это отменить государственные субсидии и компенсации бизнесу».

Если Кохи за что‑то взялись, то не отступятся. Это касается и политики, и бизнеса. Воодушевленный успехом Georgia‑Pacific, Чарльз рассматривает новые возможности для выгодных приобретений. Koch Industries - очень большая компания. Чарльз побуждает своих менеджеров искать достойные объекты для поглощения, с помощью которых компания выйдет на новый уровень. «Если они погрязнут в мелочах, мы никуда не продвинемся», - рассуждает он.

Можно с уверенностью сказать: Koch Industries останется частной компанией. Чарльз заверяет, что у него есть план на долгие годы вперед. Мастер многоходовых комбинаций, он уже составил планы на случай своего ухода на пенсию. Дочь Чарльза, Элизабет, бизнесом не занимается, но сын Чейз, выпускник Техасского университета A&M, уже работает в компании. Чарльз не говорит, готовит ли Чейза на свое место: многим более высокопоставленным менеджерам еще далеко до пенсии. В их числе президент Koch Industries Дэвид Робертсон, руководители Georgia‑Pacific и нефтеперерабатывающего завода Flint Hills.

«Сегодня у нас лучшая команда и лучшая схема преемственности в истории компании, - подчеркивает Чарльз. - Если меня собьет грузовик, то, возможно, компании это даже пойдет на пользу». Он говорит как человек, который распланировал все на десятилетия вперед.

Братья-2

Билл и Фред Кохи

Билл Кох утверждает, что 20‑летний конфликт с братьями касался только бизнеса, но признает: кровное родство делало удары намного болезненнее

Через 10 лет после урегулирования всех разногласий два менее известных брата, похоже, оправились. Фредерик (на фото внизу), который никогда не входил в руководство Koch Industries, после продажи бизнеса переехал в Монако. 79‑летний выпускник Йельской школы драмы держится в тени, коллекционирует старинные книги и предметы искусства.

Билл управляет энергетическим конгломератом Oxbow Carbon (выручка в 2011 году - $4 млрд). Благодаря этой компании 72‑летний Билл Кох входит в список 400 богатейших американцев. Forbes оценил его состояние в $4 млрд. В 2010‑м он купил бутафорский городок Бакскин Джо и наполнил его раритетами времен Дикого Запада, включая единственную известную фотографию легендарного преступника Билли Кида (она обошлась Коху в $2,3 млн). Как и более знаменитые братья - владельцы Koch Industries Билл поддерживает консервативных политиков. Если Чарльз отказывается произносить имя Билла, то Дэвид, как говорят, был свидетелем на свадьбе брата-близнеца. В 2005 году Билл женился в третий раз - на Бриджет Руни из династии питтсбургских магнатов. Действительно, только бизнес.

Дэниел Фишер