Лондонский саммит не стал провалом, пишет 2 апреля Financial Times. Больше того, собрание 20 с лишним мировых лидеров оказалось значительным успехом. Конечно, премьер - министр Британии Гордон Браун (Gordon Brown) не может претендовать на роль спасителя планеты. Однако будущие историки назовут этот саммит моментом, когда мир, погруженный в экономический и геополитический хаос, впервые посмотрел на себя в зеркало.

Те, кто считает политику событием, а не процессом, будут разочарованы. Равно как и те, кто ожидал, что саммит решит проблемы глобальной экономики. Его заключительное коммюнике повторяет риторику, свидетельствующую о разнообразии диагнозов и лекарств для болезней мировой экономики. Рисовка президента Франции Николя Саркози (Nicolas Sarkozy) и трезвый финансовый консерватизм канцлера Германии Ангелы Меркель (Angela Merkel) дали оружие тем, кто ищет разногласия.

Однако ожидать от саммита чего - то иного значит, не понимать природу политики и масштабы проблемы. Меркель не сказала ничего неожиданного, заявив, что каждый из лидеров стремится защитить свои национальные интересы. У всех участников саммита были свои опорные точки в истории. Поэтому при рассмотрении мер, обеспечивающих экономическое выздоровление, Германия вспоминает последствия инфляции в Веймарской Республике. США помнят ту же эпоху, но в воспоминаниях американского президента Барака Обамы (Barack Obama) преобладают беды Великой Депрессии.

По критерию "новизны" достижения саммита можно назвать скромными. Однако мерилом успеха является путь, пройденный лидерами в последние месяцы. Это довольно большое расстояние. Однако более глубинное значение саммита заключается в невысказанном признании изменения глобального ландшафта. Совсем недавно это была бы встреча "большой восьмерки" с номинальным участием Китая, Индии и еще нескольких стран. Теперь лидеры Индии, Китая и остальных государств выступают на равных. Иными словами, мир наконец увидел собственное отражение.

Впереди трудный путь. Вне зависимости от намерений Обамы, США будет трудно отказаться от привычки к односторонним решениям немалой степени потому, что те, кто требует от Вашингтона поделиться властью, хотят, чтобы он обеспечивал глобальную безопасность. Нежелание многих старых держав делиться властью ничуть не меньше нежелания растущих государств брать на себя ответственность.