Леонид Антоненко,

Общеизвестно, что в собственности, скажем, у Сергея Тигипко или, например, у Виктора Пинчука имеются банки. Однако сами эти банки этот общеизвестный факт отрицают. И регулятор долго стоял на стороне банков, а не на стороне общеизвестного знания.

Тигипко утверждал, что контроль над Таскомбанком принадлежит не ему, а трем гражданам Кипра, в то время как его непрямое участие в банке ограничивается 49% акций в кипрском холдинге. Правила Национального банка Украины были выписаны так, что эта нехитрая акционерная конфигурация позволяла признать, что у банка попросту нет собственника существенного участия, а есть группа акционеров, ни один из которых в отдельности не может претендовать на статус собственника.

Пинчук признавал, что он является лишь бенефициаром дискреционного траста и заявлял далее, что собственником банка Кредит Днепр является не он, а этот дискреционный траст. Банк утверждал, что особенности правового режима трастовых взаимоотношений, регулируемых английским правом, делают господина Пинчука лицом, формально не связанным с банком.

Тигипко пользовался тактикой дробления собственности и распределения измельченных частей на подставных лиц. Пинчук использовал более сложные инструменты обхода закона. Однако и в первом, и во втором случае было очевидно, что оба банкира заняты именно обходом закона. А точнее - его духа, так как формальные требования закона соблюдались.

Равнение на худшего

Задача подлинных собственников обоих банков, таким образом, состояла не в том, чтобы скрыть свои имена. Напротив, их задача состояла в том, чтобы, не скрывая себя, утверждать, тем не менее, что между ними и их банками нет той формальной связи, которая признается значимой в регуляторных целях.

Очевидно, что если регулятор молчит и мирится с этой "креативностью", то вскоре, чтобы оставаться конкурентными, законопослушные банкиры будут вынуждены повторить пример "креативных". В теории регулирования этот процесс именуется "race to the bottom", то есть движение к самым низким регуляторным стандартам, равнение на худшего, а не на лучшего.

"Гонка вниз" становится неизбежной и даже стремительной, если ее инициируют не маргинальные участники системы, а влиятельные предприниматели и политики, в том числе те, кто ранее находился во главе регулятора. Пример Таскомбанка и Кредит Днепра указывал на то, что не было смысла приниматься за поиск скрывавшихся собственников банков, если Нацбанк не считал собственниками людей, особо от него и не прятавшихся, а лишь "креативно" применявших законы.

Скрытые мотивы

Отсутствие формальной связи между банком и его бенефициарным собственником позволяет классифицировать кредиты банка связанным лицам как кредиты формально несвязанным лицам. Несоблюдение норматива кредитования связанных лиц дает возможность собственникам банков экономить на капитализации их банковских учреждений, что неизбежно ослабляет сами банки и ставит под угрозу интересы вкладчиков. Оно также искажает конкурентную среду - "креативные" банкиры получают конкурентное преимущество по сравнению с законопослушными.

Проблема кредитования связанных лиц объясняет основной мотив скрытности банкиров. Имелись и другие мотивы. Так, бывший (или нынешний) чиновник не может признаться, что ему принадлежит банк, потому что возникнет вопрос об источниках происхождения средств на его покупку. Вопрос, на который чиновник не сможет дать вразумительного ответа и поэтому он предпочитает, чтобы этот вопрос ему не задавали. Наконец, третья побудительная причина скрываться - это банальное нежелание выполнять обременительные требования для получения разрешения Нацбанка. В самом деле, зачем выполнять закон, если Нацбанк спокойно воспринимает случаи его обхода?

Искусственное дробление собственности и оформление ее на подставных лиц стали основными инструментами, позволявшими собственникам банков уходить от закона.

Новые правила

Ответом на эти вызовы стали поправки в Закон о банках, а также новые правила лицензирования банков и раскрытия информации об их собственниках.

Реформа началась с того, что на уровне закона была изменена формула определения существенного участия в банке и глубина раскрытия информации об акционерах банка. Эти изменения были подготовлены в феврале и уже 8 марта 2015 года вступили в силу.

Благодаря новой формуле был закрыт пробел, на который опирался Таскомбанк. Новые правила раскрытия информации об акционерах банка обнажили глубину проблемы подставных лиц. Выяснилось, что многие, в основном мелкие и средние банки принадлежат дюжине островитян, в основном киприотов. Интерес к "инвестициям" в украинские банки также проявляли граждане Панамы, Белиза, Южной Африки и других экзотических юрисдикций.

В июне 2015 года вступили в силу нормы, запрещавшие дискреционные трасты в структурах собственности банков, если вследствие применения этих конструкций невозможно установить конечного собственника банка. Так была закрыт пробел, на который опирался Кредит Днепр.

Тогда же в июне заработало самая болезненная для теневых собственников банков норма - требование о размере благосостояния физических лиц, являющихся конечными ключевыми участниками банков. Концепция "конечный ключевой участник" была новой для правового поля Украины. Она была специально разработана как ответ на проблему подставных лиц - независимо от их гражданства.

Нацбанк получил право усомниться в реальности структуры собственности банка, если благосостояние кого-либо из лиц, входящих в число десяти наибольших конечных ключевых участников банка, не могло быть подтверждено. Регулятор получил право потребовать детальный отчет о благосостоянии конечных ключевых участников, включающий пояснения об источниках происхождения их активов.

Расчет был сделан на то, что регулятор в большинстве случаев без труда идентифицирует подставных лиц, в силу того, что те не смогут или не пожелают продемонстрировать доказательства законного происхождения активов, стоимость которых должна была исчисляться десятками миллионов гривень.

Первые лица

Наконец, Нацбанк начал штрафовать за искусственное дробление собственности и отбирать право на управление банком у теневых собственников, не пожелавших пройти формальные процедуры признания статуса собственника банка. Публично были оштрафованы известные и влиятельные в банковской среде акционеры нескольких банков. Собственникам было вменено в вину то, что они, сохраняя за собой контроль над банками, формальную собственность на акции передали десяткам подставных лиц. Теневой и формальные акционеры таких банков были публично лишены права управления банками. К значительному числу банков аналогичные санкции были применены непублично.

Реформа законодательства, подкрепленная ее энергичным применением в реальной надзорной практике регулятора, позволили добиться ощутимых результатов. Крупные предприниматели, в том числе известные в народе как олигархи, публично заявили о принадлежащих им банках. Кроме упомянутых ранее Сергея Тигипко и Виктора Пинчука, в число "официальных и формальных" собственников банков можно теперь включить Вадима Новинского (Юнекс Банк), братьев Суркисов (Акцент-Банк), братьев Супруненко (Асвио Банк), Виктора Полищука (Банк Михайловский) и других.