Авторизация

Ім'я користувача:

Пароль:

Новини

Топ-новини

Фінансові новини

Фінанси

Банки та банківські технології

Страхування

Новини економіки

Економіка

ПЕК (газ та електроенергія)

Нафта, бензин, автогаз

Агропромисловий комплекс

Право

Міжнародні новини

Україна

Політика

Бізнес

Бізнес

Новини IT

Транспорт

Аналітика

Фінанси

Економіка

ПЕК (газ та електроенергія)

Нафта, бензин, автогаз

Агропромисловий ринок

Політика

Міжнародна аналітика

Бізнес

Прес-релізи

Новини компаній

Корирування

Курс НБУ

Курс валют

Курс долара

Курс євро

Курс британського фунта

Курс швейцарського франка

Курс канадського долара

Міжбанк

Веб-майстру

Інформери

Інформер курсів НБУ

Інформер курс обміну валют

Інформер міжбанківські курси

Графіки

Графік курсів валют НБУ

Графік курс обміну валют

Графік міжбанківській курс

Експорт новин

Інформація про BIN.ua

Про сайт BIN.ua

Реклама на сайті

Контакти

Підписка на новини

НКЦБФР предложит пакет законопроектов по созданию регулируемого рынка сырья

09:22 23.10.2015 |

Фінанси

Эксклюзивное интервью главы Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку (НКЦБФР) Тимура Хромаева агентству "Интерфакс-Украина"

На днях Международный валютный фонд (МВФ) опубликовал отчет миссии, работавшей в Нацкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку, в котором делается однозначный вывод о необходимости увеличения операционной и финансовой независимости регулятора. Со времени создания НКЦБФР члены комиссии рано или поздно наталкивались на то, что им просто не хватает полномочий реально регулировать рынок.

Да, поскольку рынок, который должен заниматься перераспределением финансового ресурса, стал тем местом, где если не украдешь, так это не по фэн-шую. Особенно в прошлой системе, которая всячески показывала - если ты не можешь украсть, то ты, наверное, какой-то не такой. У нас это превратилось в национальный спорт.

Можете привести пару примеров, когда вы упираетесь в отсутствие у вас полномочий?

Например, при сборе информации. Принятие наших решений должно сопровождаться аргументацией, поскольку сторона имеет право на: а) ответ и б) возражение и апелляцию. У ответчика всегда есть возможность несколько раз нам апеллировать, это международная практика. Поэтому нам необходимы полномочия для того, чтобы эффективно обеспечить сбор информации, если мы, допустим, подозреваем кого-то в определенных экономических и финансовых злоупотреблениях. Для нас провести одно дело - это очень большие трудозатраты, в основном юридического характера, это сбор данных, обоснование и на основе этого принятие определенных решений. Нам нужно защитить их в судах, иначе нет смысла ими заниматься. Мы не имеем права ввязываться лишь для того, чтобы напугать, а потом, как говорится, добежишь или не добежишь. Мы будем продумывать каждый свой шаг, и нам, соответственно, нужны полномочия и возможности, чтобы собирать информацию без ограничения. Вы ведь сами понимаете, как можно умудриться спрятать информацию, завуалировать умысел.

Но самое важное - нам нужно иметь допуск для получения информации о физлицах. Физлицо у нас имеет право инициировать ту или иную сделку на финансовом рынке. Это не некие юридические лица, которые сами принимают решения и получают финансовый эффект, а, в конечном итоге, это все равно некое физическое лицо - бенефициар. Поэтому мы должны иметь право прийти и запросить всю информацию и дальше использовать ее. Но в данном случае это не имеет ничего общего с досудебным расследованием. Это уже другая часть. Досудебное расследование сугубо определено процессуальным и криминальным кодексами и относится к нашим силовым ведомствам - прокуратуре, МВД, СБУ.

Если приводить пример, то ваша задача - подняться по уровню полномочий, в плане сбора информации, до уровня Национального банка?

Да, два регулятора на финансовом рынке должны иметь сопоставимые полномочия. Они должны быть параллельными и взаимодополняющими, но не дублирующими. Каждый из нас выполняет абсолютно четкую и понятную роль.

Даже в "белой" части рынка - в таких компаниях, как "Конкорд Капитал", "Драгон Капитал", "Арт-Капитал" - увидеть всю структуру собственности или консолидированную финансовую отчетность невозможно. Мы уже молчим о "черной" части рынка.

Мы видим информацию о собственниках, они показывают эти данные. Но то, что мы видим, - это только участник-лицензиат. Это не та финансовая структура, о которой вы говорите, это лишь часть их групп.

Что мы все прекрасно увидели из расследования Американской комиссии по ценным бумагам (SEC).

Мы все прекрасно знаем, что на сегодняшний день все наши финансовые институты гораздо шире, чем просто компании, которые мы лицензируем. Большинство из них торгует на внешнем рынке внешними обязательствами. И, наверное, даже больше, чем банки. И определенно больше, чем они торгуют украинскими ценными бумагами. Наш украинский инвестиционный капитал переместился за границу.

Когда говорят, что у нас не существует инвестиционного рынка, - да, его, наверное, нет, как организованного, качественного рынка в Украине. Но украинский инвестиционный капитал есть, он мигрирует и ищет свое место в мировом пространстве: украинцы достаточно активно покупают и продают внешние обязательства. Мы видим только часть этих операций, поскольку наш функционал не распространяется дальше нашей страны. Он ограничен не только в правоприменении, о котором мы говорили, но и в функционале. Мы еще должны стать подписантами меморандума IOSCO, который дал бы нам возможность стать частью глобального информационного пространства и не ограничиваться сугубо нашими лицензиатами, а всеми, кто вовлечен в финансово-инвестиционные операции. Таким образом, мы могли бы уже рассматривать все украинские инвестиционные группы как субъекты, в том числе если есть сомнения, что украинские евробонды являются предметом спекуляции.

Комиссию от евробондов вообще всегда держали в стороне.

Комиссия - это ведь не уникальный орган украинского государства. Комиссии по ценным бумагам - это фактически филиалы друг друга в разных странах. Они взаимосвязаны и всегда будут таковыми. Вот к нам скоро едет наш вашингтонский филиал, а мы, киевский филиал, потом поедем к ним. Вот о чем мы говорим. То есть, также как и деньги, которые всегда найдут свой путь к той или иной цели, так и с информацией, мы должны сопроводить это информационно.

НКЦБФР подготовила законопроект по усилению своих полномочий, повышению их до уровня международного стандарта?

Абсолютно верно. Можно сказать шире - не мы подготовили законопроект, мы провели существенную плодотворную работу с экспертами МВФ, которые, в свою очередь, привлекли дополнительных экспертов в этой области. Мы также работали с группой при IOSCO - это представители четырех регуляторов: Греции, Великобритании, Квебека и Южной Кореи. Они нам помогали довести наше понимание, то есть: а) определить те проблемы и пробоины, существующие в нашем законодательстве, и б) определить, как нам сформулировать и подвести законодательные нормы к соответствию международному законодательству. Это достаточно сложно, мы не можем просто копировать определенные нормы, необходима адаптация всех систем к стандартам, в данном случае к стандартам получения и обмена информацией.

У нас есть три момента, которые четко этими инициативами доводятся до высокого международного уровня: это и возможность обмена регулятором имеющейся информацией с другими регуляторами, а также доступ к новой информации - снятие ограничения банковской тайны и любых других ограничений на доступ к информации и возможность обмена этой информацией. Но при этом регуляторы должны гарантировать нераспространение обмениваемой информацией: мы - при получении ее извне, другой регулятор - при получении ее от нас. Вот почему я говорю о филиалах. Мы можем также отказать в предоставлении информации, если это противоречит национальным интересам: есть причины, по которым мы имеем такое право. В большинстве случаев, если возникают подозрения в злоупотреблении, то мы полностью взаимодействуем. Есть рамки такого взаимодействия, они урегулированы глобально.

Подытоживая: если какой-то субъект совершил преступление или какое-то злоупотребление на другом рынке, но при этом это не является нарушением украинского законодательства, мы все равно должны предоставить ту информацию, которую мы получим и применить весь арсенал наших возможностей для получения этой информации.

SEC по нашумевшему делу обращались в "киевский филиал"?

Безусловно.

Но у вас не было возможности все прояснить?

Более того, мы все подобные случаи рассматривали в этой плоскости - отсутствия у нас не только юридических, но и практических возможностей. То есть, нас спрашивают: вы сможете это сделать? Мы отвечаем, что у нас проверка может длиться два дня, но она абсолютно вам ничего не даст.

Мы видим, что украинские компании работают глобально. И вот этот случай очень четко показывает, что не только компании, но и их клиенты.

Вторая часть проблемы - это способность Нацкомиссии быстро реагировать?

Да, вторая часть - это операционная независимость регулятора. Сейчас мы операционно и функционально зависим от Министерства юстиции, а в некоторых вопросах и от Госпредпринимательства. Но больше всего нас ограничивает Министерство юстиции, поскольку наш цикл принятия нормативных актов может растянуться на четыре-пять месяцев. У нас нет возможности реагировать на существенные изменения быстро, в короткие сроки.

Нацбанк и здесь гораздо более самостоятельный?

Нацбанк может сам принимать конкретные решения. Но и у него есть рамки: необходимо огласить предполагаемое решение за 20 дней, дать возможность рынку отреагировать - внести свои предложения или критику, после чего их необходимо рассмотреть или отклонить и потом уже принимать решение.

Процессы есть везде, но важно понимать, что нет излишней нагрузки на принятие решений. У нас какая была практика? - Министерство юстиции регистрирует все по закону, но не рассматривает по сути, к этому все и свелось. Хотя у нас нет ни одной проблемы с соблюдением процедурных требований: мы никогда не давали акты, которые не соответствовали закону. Но почему-то критические решения занимали не четыре месяца, а вообще никогда не рассматривались.

Участники рынка не скрывают, что останавливают решения Комиссии на уровне Госпредпринимательства.

Поэтому операционная независимость также должна соответствовать международным принципам. Но параллельно мы должны быть подотчетными, как предусмотрено законом, перед Верховной Радой, президентом: подавать отчет, наполненный конкретными данными, а не просто рассказывать о рынке.

И второй момент в вопросе независимости - это финансовая независимость. Мировая практика сейчас складывается таким образом, что регуляторы финансируются напрямую и косвенно от рынка.

Надзорный платеж?

Они разные бывают. Я бы говорил шире. Фактически рынок может несколькими каналами финансирования покрывать расходы за качественную работу. Это существенное отличие от налогообложения. Уровень налогов не определяется расходами, он остается более-менее постоянным всегда. В нашем же случае наш бюджет должен соответствовать потребностям, которые регулятор определяет для качественного и адекватного надзора. Все это не постоянный налог.

Если говорить о валовой сумме, сколько вам нужно - в два, три раза больше, чем сегодня? Министерство инфраструктуры предлагало увеличить свой бюджет на зарплаты чуть ли не на порядок.

Если говорить о конкретной цифре, то вряд ли смогу ее назвать ввиду возможного преломления в следующем году. Исходя из того, что у нас есть сейчас, это покрывает сугубо заработную плату и коммунальные платежи. В государственном бюджете у нас на этот год, кажется, предусмотрено 43-44 млн грн. Это, во-первых, не дает нам возможности применения всех способов качественного высокотехнологического регулирования - ноль технического обеспечения, не говоря даже о разработках IT, а это должно занимать половину бюджета. Фактически такой же бюджет у нас должен быть на IТ-разработки. Постоянный! Это не одноразовые расходы, это система, которая постоянно должна доводиться, и это колоссальная возможность по повышению эффективности работы сотрудников.

У нас также заработная плата не соответствует показателю на рынке. Она должна адекватно оплачиваться.

Одновременно все косвенные доходы - за административные услуги, штрафы - комиссия всегда перенаправляла в госбюджет. Хотя они и не существенные - порядка 15 млн грн.

В эту сумму входит и пошлина за регистрацию?

Да, там были установлены поставили ограничения. Хотя, следует отметить, что выставляются штрафы на десятки миллионов, но уплачиваются миллионы. За последние полгода все понемногу начали платить, возможно, потому, что считают, что мы стоим лучшего. Но все равно, это не адекватно. Оплата на уровне 5% от выставляемых штрафов - это некачественная работа. И стоит разобраться - почему? Три возможные причины: а) мы требуем какие-то неадекватные вещи, б) наши штрафы не являются достаточной причиной, чтобы на нас серьезно посмотрели и спешили выполнить, в) у нас нет возможности довести эти штрафы до логического завершения.

С одной стороны, мы выписываем много штрафов мелких, которые способствуют неоплате - проще их не оплатить и ждать год. Но, с другой стороны, мы не хотели бы их выдавать. Кто-то, допустим, опоздал с подачей информации. Мы видим, что выписать ему штраф 3-5 тыс. грн, тем более директору, нет никакого смысла. Да, по каким-то причинам они не успели, но почему бы им не дать еще какое-то время? (Если это хроническое нарушение, тогда другое дело). Но у нас жесткое требование: нет отчета - все, штраф. У Нацкомиссии нет возможности оценить тяжесть нарушения и факторы, которые либо смягчают, либо отягощают ответственность. Нет так называемого "discretion" (рассудительности).

Стоит признать, что ряду компаний проще пойти в суд и попытаться оспорить штрафы, зная, что у Нацкомиссии даже нет денег на судебные разбирательства.

То есть, мы погрязли в этом функционале: у нас нет уважения, у нас все слишком заадминистрировано и при вынесении каких-то санкций нет уважения к этим санкциям.

А с кого и сколько вы планируете собирать?

Мы хотим поменять модель, формировать бюджет в трех направлениях. Первое - это административное: это то, что делается сейчас при выдаче лицензий и любой другой административной деятельности. Она должна быть компенсирована, расходы трудозатрат на то или иное действие должны быть адекватно компенсированы. Мы здесь говорим о существенном увеличении. Выдача лицензии в Евросоюзе - это несколько тысяч евро, при регистрации реестров и так далее - это уже сотни тысяч евро. Мы не собираемся подвести свои сборы к этому уровню, учитывая и ВВП на душу населения, но мы хотим пропорционально повысить плату для того, чтобы это также было действенным, серьезным, чтобы люди понимали, что получение лицензии, регистрация юридических документов - это очень трудозатратно, это юридическая практика, и она требует высококвалифицированного труда. Это с одной стороны.

С другой - не может тот, кто хочет у нас зарегистрировать проспект эмиссии или документы на инвестиционный фонд, подать любую информацию в надежде, что Комиссия вычитает за него. В нормальной практике, в развитых странах, этим занимаются юридические компании, фирмы, которые должны обеспечить качественную подачу документов. Не Комиссия должна заниматься этим.

Дело в том, что у нас произошла массовая приватизация, и на рынок попало много предприятий, которых там вообще быть не должно.

Поэтому мы еще и параллельно упрощаем путь перехода из ПАО в ООО.

Вы будете стимулировать уход c рынка?

Абсолютно. Мы хотим полностью упростить переход обратно (в ЧАО или ООО - ИФ). Если нет ущемления прав инвесторов, то - пожалуйста, хоть автоматом, поскольку публичность - это расходы, это доведение твоего финансового статуса, экономических возможностей предприятия и корпоративных элементов управления до общественности, до инвестора и это требует определенных затрат.

По административным - понятно...

Дальше - штрафы. Они идут в бюджет, мы не имеем права штрафовать и от этого получать какие-либо выгоды. Но, безусловно, штрафы мы хотим повысить: в зависимости от серьезности нарушения, и, в первую очередь, за злоупотребления, которые имеют экономический умысел - это манипулирование и инсайдерская торговля.

Это больше касается профучастников?

Всех - и физлиц, и эмитентов. Тут мы даже хотели бы применить европейский уровень, без дисконтирования на ВВП, поскольку, если мы говорим об указанных злоупотреблениях, люди идут на осознанный шаг, они не учитывают свой экономический уровень, они хотят обогатиться.

Что для них существующие 170 тыс. грн штрафа? - Это ничего! Поэтому мы хотим применить директивы Евросоюза по злоупотреблению на рынках и довести санкции до соответствующего уровня, и, безусловно, все штрафы должны идти в бюджет.

Если не ошибаюсь, то санкция для физлица по доказанному злоупотреблению, за манипулирование, составляет 1 млн евро, а для юрлица - 5 млн евро.

Если мы вам расскажем, какое количество фактов злоупотребления на рынке - их тысячи. Мы физически не можем их разобрать. Мы можем зафиксировать, но задокументировать...

Это и инсайды?

Это и манипулирование, и искусственные цены.

На днях комиссия говорила, что по манипулированию открыто 51 дело?

Да, пока 51, но фактов гораздо больше. Мы сначала собираем факты. Одно дело - это больше чем одно дело, это три участника, одна бумага и десятки-сотни инвесторов. То есть, одно дело может решить сотни случаев. Поэтому у нас такая диспропорция: каждое дело тянет за собой серьезные и юридические процедуры.

И третий источник - это с надзора?

Нет, третье - это с оборота. Второй - это пошлина, где мы поднимаем планку.

Пошлина за регистрацию?

За регистрацию первичных документов - деривативов, облигаций, акций.

И акций тоже? Даже в условиях, когда есть нехватка инвестиций.

Безусловно. Ведь ценные бумаги выпускаются тогда, когда инвестиции есть. Мусор выпускать, наверное, никто не будет. Если вы привлекаете финансирование, и инвесторы, и участники сделки считают, что акции - это та форма, в которую необходимо "обернуть" их, то тогда у нас есть надзор, тогда мы будем следить за тем, что права не нарушаются. А если они еще и торгуются, там будет еще дополнительная плата, которая будет зависеть от рынка - регулируемый или нерегулируемый.

Таким образом, у нас есть первое - это административные услуги, второе - пошлина и третье - сбор с оборота ценных бумаг.

Сбор с оборота - эта идея, которая уже была внедрена налоговой, но очень критиковалась рынком.

Поскольку это больше был налог, нежели сбор с оборота. Уровень, который мы сейчас закладываем, это 3-5 базисных пунктов с оборота. Кроме того, плата будет происходить через биржи и депозитарии, не через участников. Она будет закладываться в сделки и, безусловно, распределяться между эмитентами, инвесторами и участниками. Мы понимаем, что имеющиеся сегодня 400 торговцев, даже если они сейчас сделают вид, что будут нам платить, этого не сделают. Во-первых, у них, скорее всего, платежная дисциплина далека от их возможностей. Во-вторых, этот сбор должен распределяться среди всех участников рынка, в зависимости от того, что они хотят достичь, торгуя, и в зависимости от того, где они хотят торговать эти инструментом: вне биржи - там гораздо меньше, или на бирже - там больше. Но этот сбор будет распределяться среди всех.

Все эти инициативы - это все один законопроект или по правоприменению будет другой законопроект?

Это три законопроекта - отдельные изменения к трем законам. Есть, базисный, похожий на нацбанковский - внесение изменений в некоторые законопроекты в отношении институциональной и финансовой способности Национальной комиссии по ценным бумагам. Он базисный, а с ним связаны изменения в налоговое и в бюджетное законодательство.

А изменения в уголовно-процессуальный кодекс - это будет следующий этап?

Они будут в этих законопроектах.

Таких полномочий, кстати, и у Нацбанка нет. Мы несколько недель назад брали интервью у главы Нацбанка Валерии Гонтаревой, так она постоянно уточняла, отвечая на вопрос о расследованиях деятельности банкиров или собственником банков: дальше уже не мы - дальше прокуратура, МВД...

В нашем случае мы там тоже есть. Я объясню. Усиление наших возможностей, о котором я говорил, является частью усиления нашей институциональной способности: это и переход на новую модель финансирования, и операционная независимость.

То, что вы говорите - злоупотребления, это является нашей второй задачей, которая имеет немного другой подход. Это часть других директив, и она предусматривает не только определение наших возможностей, как регулятора, но еще и доведение наших норм и процедур правоприменения до международных стандартов, способность нашего взаимодействия с иными, не только внешними, но и украинскими силовыми структурами. Тут мы говорим о применении директив Евросоюза о злоупотреблениях на финансовом рынке, и мы подходим к этому также фундаментально. Работа уже идет, мы намерены подать соответствующий законопроект. Мы работаем с IOSCO, с МВФ, у нас будет две миссии о правоприменении и непосредственно о злоупотреблениях: одна МВФ - в ноябре, другая, американской SEC, - еще в октябре. У нас уже есть законопроекты, которые мы сейчас обсуждаем с МВД, прокуратурой, СБУ и налоговой по адаптации наших законов, не только о ценных бумагах, но также процессуального и

Вот вы выходите на трибуну с этими проектами, у вас три минуты. Как вы их представите? - Если они будут приняты, через год у нас останется 15 чистых торговцев, одна биржа, рабочий депозитарий?

Безусловно, мы создадим предпосылки для создания здоровых отношений на финансовом рынке.

И сможете почистить рынок?

Мы уже сейчас многое можем сделать. Проблема в другом - мы не можем довести это до логического завершения. Если мы не сможем пресечь этот процесс, мы будем чистить рынок всю нашу жизнь: все, что будет создаваться, мы снова будем чистить. Нам необходимо повысить ответственность. Нам уже говорят, "а вы не можете, помедленнее, пожалуйста, а то нас тут тошнит чуть-чуть". Говорю - подождите, когда мы повысим ответственность за злоупотребления до 10 лет тюрьмы, вам будет легче? Сейчас, возможно, будет штраф. Поэтому давайте, если мы докажем, вы заплатите штраф, а дальше вы будете решать: или оставаться и работать по новым правилам, или уходить.

Плюс нам, безусловно, необходимо и доказать и показать все нарушения, которые у нас есть на рынке. Важно показать обществу, к чему мы пришли. Для нас это еще и процесс возврата доверия: если мы не покажем тот объем проблем, который у нас был, мы не сможем избежать будущих проблем и нарушений. Поэтому мы сейчас вскрываем эту дыру, вносим изменения и хотим закончить этот процесс побыстрее, чтобы избежать будущих проблем на рынке. Тогда мы сможем довести уровень нашего надзора до уровня признанных регуляторов и сможем обеспечить прозрачность и эффективность накопления капитала на финансовом рынке. Сейчас это как копить воду в дуршлаге, а мы все-таки хотим создать "кастрюлю", когда мы сможем накапливать капитал. Сбережения должны храниться: их должны защищать регуляторы, обеспечивая прозрачность и эффективность ценообразования, и стабильность финансовой системы.

А как чистка рынка коснется и отобразится на инфраструктуре рынка?

Второй блок, который мы также отобразили в нашей комплексной программе реформ-2020 - это изменение инфраструктуры, консолидация бирж и депозитариев. Учитывая, что у нас два депозитарных учреждения, то их консолидация подразумевает создание одного.

Второе - консолидация биржевого рынка. Мы, в том числе, говорили и о чистках, и о сокращении лицензий. Мы проводили дискуссии и обсуждения целей и задач на рынке и пришли к выводу, что необходимо переходить от горизонтальной модели к вертикальной. Наш биржевой депозитарно-расчетный холдинг должен конкурировать с такими же на глобальном уровне, а не внутри страны.

Участники рынка с этим согласились? В дискуссии о создании биржевого депозитарно-расчетного холдинга профучастники всегда занимали жесткую позицию.

 А между кем дискуссия? У нас, на сегодняшний день, не представлены международные участники. Вы знаете, что такое наш рынок: он любит конкурировать в своем маленьком мирке и считает, что фондовый рынок Украины - это некий глобус.

То есть, вы считаете, что сейчас наш рынок в таком состоянии, что государство, как много лет назад в Польше, может прийти и сказать: "Мы создаем холдинг с государственным участием, это позволит продвинуть рынок вперед"?

Безусловно, если говорить о целях. Цели частного рынка, на сегодняшний день, не идут дальше, чем их непосредственные нужды. Говорить о перспективе и планировании на 10-20-30 лет вперед наш частный бизнес не может. Нам трудно и государству планировать, но, тем не менее, мы должны ставить перед собой цели и задачи, которые вписываются во внешнюю, глобальную архитектуру. И мы видим, что создание вертикальных холдингов - это глобальный тренд. Горизонтальные модели себя исчерпали - это прошлое, XIX-XX век. Они не окупаемы. Более того, наш украинский финансовый рынок не дает такой возможности. У нас есть девять бирж, но хоть одна из них является финансово устойчивой? Вы знаете их финансовые показатели?

Вероятно, сами биржи другого мнения.

Но есть ли смысл дискутировать на эту тему? Следующий вопрос - относительно расчетного центра: является он центральным контрагентом? - уменьшает риск в системе? - дает возможность торговать в режиме Т+3, как происходит на развитых рынках? Он только завязывает на себе ликвидность. У нас вся ликвидность стянута, что не дает возможности рынку развиваться. Поэтому необходимо уменьшить риски, необходимо сократить количество контрагентов до минимума, которые могли бы осуществлять сделки в режиме Т+3 и при этом гарантировать расчет.

Дальше депозитарная система - она у нас гарантирует право собственности?

На уровне депозитария - да, а на уровне хранителя - нет.

Но система гарантирует право собственности?

Система - нет...

Теперь давайте дискутировать, где мы находимся.

Но, встречный вопрос, а какие у государства есть возможности изменить ситуацию?

У государства есть расчетный центр, у государства есть депозитарий. В принципе, если говорить о расчетно-клиринговой и депозитарной услугах, то это два разных вида услуг. Но, сегодня мысль пошла в том направлении, что, консолидировав их, мы создаем более сбалансированную, устойчивую, финансовую модель. Обеспечив, таким образом, финансовую устойчивость, мы можем обеспечить качество услуг. А дальше уже вопрос масштаба - можем ли мы, создав данную структуру, обеспечить дешевизну, если у нас есть большой рынок?

Вот с этого несколько лет назад и начиналась дискуссия: биржи утверждают, что отделив расчетную функцию от депозитария, вы лишили его финансовой устойчивости, тогда как государство говорит, что снизило риски и убрало конфликт интересов. А теперь получается, что вы возвращаетесь к тому, чтобы вновь объединить все вместе?

Мы никуда не возвращаемся, нас там не было. Никогда не было консолидации депозитарной, расчетно-клиринговой и биржевой структуры.

На бирже была консолидация расчетной и биржевой структур.

Но риски оставались, и это не пошло дальше. Сейчас предлагается абсолютно четкая горизонтальная интеграция в вертикальной структуре. Мы должны консолидировать все три функции, и, таким образом, обеспечить минимизацию всех рисков, о которых мы говорим. То есть: а) - обеспечить четкость и окончательность расчетов, б) - избежать монополизации в плане завышения цены и оказания низкого качества услуги и в) - обеспечить участие в этом холдинге абсолютно всех заинтересованных сторон. Ведь не только участники, но и государство имеет точно такую же ответственность, со своей стороны, за фиктивность рынка.

Также нам необходимо привлечь в такую структуру стратегических партеров, не ущемляя интересы государства и рынка. Стратегических партнеров, в том числе международные финансовые организации, которые дадут нам возможность глобально повысить уровень доверия к системе. Мы, как наши участники рынка, так и государство, к сожалению, исчерпали тот кредит доверия, который инвесторы могли бы нам оказать, учитывая историю развития нашего финансового рынка. Нам необходима полная перезагрузка.

Тем не менее, как видите, никакая другая биржа долю "Московской биржи" выкупать не хочет, выкупают наши участники.

Пока наши участники. Стратеги не придут, поскольку ни одна из бирж экономически не состоятельна. Это сейчас такой шаг перед прыжком, а куда прыжок...

Во время прошлой власти, я помню, экс-глава Нацбанка Сергей Арбузов предлагал госбанкам пойти и выкупить пакет "Московской биржи". Став крупным акционерам двух бирж, они бы объединили их и, при наличии депозитария и расчетного центра, слили бы все в единый холдинг. Сейчас такая схема, я так понимаю, не пройдет, у государства нет денег?

Мы не видим возможности сейчас заставить кого-то сделать что-то. Более того, это не является нашим функционалом - кого-то заставлять или принуждать. Мы хотим культивировать принцип регулирования, направления, стимулирования для того, чтобы люди могли сами договориться и прийти к этому осознанно.

Вот они же уже пришли к тому, что "Драгон Капитал", "Универ Капитал", ICU и "Фаворит" (не знаем, кто это такой, это отдельный к вам вопрос) хотят заплатить сумму, возможно даже, весьма ощутимую, чтобы купить биржу. Но пока не совсем понятно, в какой конструкции биржа дальше будет работать, в чем их интерес. Или они все-таки с вами согласовали видение этой конструкции?

Мы обсуждали. За последние несколько дней мы имели возможность с ними встретиться и услышать их предложения, что мы также учтем. Возвращаясь к моим предыдущим высказываниям о стимулировании, - да, мы всех стимулировали к деятельности и диалогу, чтобы они имели возможность прийти к какому-то решению, консенсусу, учитывая, что биржа - это достаточно важный инфраструктурный элемент. Мы дали акционерам возможность прийти к какому-то консенсусу.

Мы видим, что сейчас этот бизнес не продается как бизнес. Я не говорю о деталях и это не в моих полномочиях, но если говорить в принципе - это не бизнес, это фактически активы, которые находят по своей реальной, честной цене, других собственников. Биржи сейчас не покупаются и не продаются как билет в яркое, красивое будущее, экономически радужное. Пока все остается на месте. Поэтому даже если в данных биржах и поменяются собственники, мы все равно не избежим чистки. То есть все из них сознают, что они все равны перед тем набором проблем, который мы сейчас вскрываем и документируем.

А как в дальнейшем государство может войти в биржевой рынок как собственник?

Мы обсуждали это, в том числе и среди наших финансовых органов, и на Совете финансовой стабильности. Мы говорим о консолидации: консолидации депозитария, депозитарно-расчетных учреждений и бирж в некий холдинг. Если мы увидим, что консолидация произошла, то почему бы не предложить определенный exit (выход) в более стабильную структуру участникам рынка.

Какие-то европейские нормы, требования, это не нарушает?

Нет, это все соответствует требованиям MiFID.

То есть формирование такого холдинга возможно?

Абсолютно. Более того, это улучшает его возможность конкурировать с другими новыми торговыми площадками.

И уже на том этапе может прийти стратег?

Да. Мы создаем платформу для присутствия стратега. Более того, мы начнем это делать со стратегом и институциональным инвестором. У нас уже есть интерес со стороны международных финансовых организаций на участие в таких холдингах.

Выходит, теоретически, мы можем предполагать, что "Драгон Капитал" не для "Привата" покупал, как написало российское издание "Ведомости", а для какого-то стратега?

Что касается раскрытия информации по указанным сделкам, мы обязали всех предоставить нам конечных бенефициаров и задекларировать их непосредственную роль в сделке.

Что касается того, кому они продадут в дальнейшем, мы не видим, что у них есть такая возможность. Возвращаясь к тому, с чего я начал: украинские биржи - это набор активов, это не бизнес. Стратег не купит такие биржи, ему нет смысла покупать. Что он будет с ней делать?!

"Варшавская биржа" уже раз входила, и "Московская биржа" была

Сейчас экономического смысла для стабильного развития такого бизнеса нет. Вот когда мы все вместе договоримся о будущем рынка, тогда, я уверен, придет стратег и скажет - ну наконец-то вы все согласились с тем, что у вас есть модель, и мы можем поучаствовать в деле. А пока нет согласия и консолидации, стратега не будет. Поэтому мы абсолютно уверены, что смысла в покупке бирж кем-то еще, кроме как участниками, сейчас нет.

Мы даем всем возможность участия в будущей лотерее

Московская биржа проинформировала вас о решении своего набсовета об утверждении стратегии выхода с украинского рынка?

Они разместили сообщение на своей странице. У нас есть информация об их решении, Этого нам достаточно.

Сколько времени вы готовы ждать, чтобы оно реализовалось?

Мы будем принимать решение исходя из той информации, которая у нас будет на тот момент. И если у нас будет хватать информации, мы примем решение, а если ее не хватит, то в ближайшее время мы инициируем шаги, чтобы получить ее. Если этого не произойдет, то мы примем решение.

Если говорить о временном цикле, то мы говорим о неделях: 4-6-8. Следующий шаг может быть сделан в любую минуту.

А нет риска, что если шаг может быть сделан в любую минуту, то из активных на рынке останется только биржа "Перспектива", на которой было большое количество тех бумаг, торги с которыми вы остановили?

Мы все учитываем. Мы, безусловно, понимаем риски, поэтому и даем всем возможность участия в будущей лотерее. Мы тут не пытаемся подыгрывать кому-то. Если есть попытки (исправить ситуацию - ИФ), если они искренни, то мы даем такую возможность. Но если эти попытки оборачиваются в фикцию или имитацию, мы это терпеть не будем.

Сложность консолидации очевидна, но мы должны прийти к одной. Как мы это сделаем? - Не факт, что это будет одна из этих. Возможно, это будет новая. Мы хотим, чтобы рынок, чтобы мы все пришли к этому эволюционно, но очень быстро, революционными методами. Мы должны быстрее договориться.

На заре рынка это пытались решить просто. Закон назывался "О ценных бумагах и фондовой бирже" - бирже в единственном числе, поэтому УФБ настаивала, что других бирж быть не может.

Нет, это не тот путь, мы же не котов пасем.

Кроме российских акционеров есть еще проблема, что все биржи работают на российском программном обеспечении.

Торговая системы MICEX в свое время была построена на основе OMX. Во-вторых, торговые системы не являются предметом стратегической важности. Они не соприкасаются с национальными интересами - сегодня это можно делать в интернете.

Ваши предшественники пытались регулировать и лицензировать программное обеспечение.

Лицензировать само ПО - не знаю, но, наверное, частью лицензирования биржи это должно быть. ПО должно гарантировать некий функционал, который также распространяется на систему репортинга. Это часть инфраструктуры.

Мы видим, что аутсорсинг ПО возможен. На сегодняшний день он расширяет возможность участия других игроков на рынке. Поэтому мы не исключаем, что в будущем эта система будет аутсорситься - нет смысла придумывать велосипед. Какое-то время биржи должны использовать существующие ПО.

Хотя, еще раз, учитывая уровень развития нашего рынка, сейчас это не самое важное.

В целом второй блок, который мы также согласовали с МВФ, это законопроекты по инфраструктуре, мы должны подготовить их в течение ближайших шести месяцев: это касается и регулируемых рынков, и депозитарной системы, и новых продуктов - деривативов, долговых инструментов. Мы не хотим выносить на обсуждение идею, мы уже давным-давно это переварили. Плодить дискуссии - это контрпродуктивно. Мы хотим выдать продукт международного уровня, а далее уже концептуально говорить: мы хотим этого или нет?

И третий блок - это набор законов, который повышает защиту прав инвесторов: приведение корпоративного управления к международным стандартам, защита миноритариев, независимые директора и так далее. Это третий блок, но не последний.

В этом направлении в последнее время было и так немало сделано. Пока не будет решена проблема судов, это во многом бессмысленная работа.

У нас много работы не только в части законотворчества, но и в сфере практического применения законодательства. Необходимо качественное функционирование регулятора, и тут мы рассчитываем на техническую помощь от доноров и партнеров, которую мы уже получаем: от SEC, BaFin. Также обсуждаем сотрудничество с FSA - британским регулятором. Польская комиссия нам существенно помогает, Еврокомиссия. Надеемся формализовать отношения с ESMA - Европейским агентством по ценным бумагам и рынкам. Как говорится, с миру по нитке.

Мы не имеем права требовать полномочия, которые легально многих напугают, и при этом не иметь возможности их эффективно применить. Это будет катастрофой, подобно тому, как дать Javelin человеку, который не читает по-английски.

А был уже снят запрет на проведение вами моратория на проверки?

У нас из 3 тыс. поднадзорных только 120 не попадают в ограничение до 20 млн грн, а остальных, с оборотом до 20 млн грн, мы не имеем право инспектировать! Мы ожидаем, что все же будет голосование по отмене моратория на проверку тех, у кого оборот до 20 млн грн. Это первый шаг. Второй шаг - это принятие законопроекта, который в принципе снимает ограничения на наши возможности на проведение проверок.

Из 3 тыс. профучастников только у 120 годовой доход больше 20 млн грн?

Да, такой вот малый бизнес. Вы можете себе представить уровень развития рынка. Это те институты предпринимательства, которые должны отвечать перед нами за возвратность активов.

Одна из причин, вероятно, в том, что ведущие компании, у которых обороты явно больше, просто не показывают консолидированную отчетность.

Потому что никто и не требует. Разумеется, у них есть консолидированная отчетность, только оказывается, что Комиссию до недавнего времени она не интересовала, потому что это никак не влияет на их возможности на украинском рынке. Та же история с ценностью аудиторских отчетов, об этом я тоже могу много говорить. Мы сейчас по-другому смотрим на принцип раскрытия информации.

И в раскрытии структуры собственности эмитентов тоже глубже пойдете, чем владельцы 10%?

Для регулятора мы снимаем абсолютно все ограничения: регулятор должен смотреть до конечного бенефициара. Но у нас нет сейчас таких полномочий.

У вас сейчас эти права только по профучастникам?

Да, но и там есть ограничения. Например, в вопросах банковской тайны. Не только ведь нужно видеть собственность, нужно понимать, как он ее получил. А был ли мальчик, а были ли деньги?

А другая сторона - гарантировать эту собственность. Наши коллеги американские и европейские нам говорят, что сейчас на технологическом уровне через депозитарную систему такое гарантирование возможно, и нам с нашим начальным уровнем эту систему будет даже легче построить, чем им.

И тут важно, что инвесторы зависят от финансовой стабильности своих депозитариев.

Но среди этих почти 3 тыс. с оборотом до 20 млн грн, наверняка, большинство хранителей.

Мы оцениваем, что потери в депозитарной системе существенны: речь о десятках миллиардов стоимости активов.

Да, эти истории известны рынку: скупки регистраторов...

 ...это раньше. Сейчас мы ощущаем проблему в переводе депозитарных учреждений. Когда банк ликвидируется, есть большой лаг - порядка шести месяцев - когда происходит переход. И мы, к сожалению, не имеем возможности оценить

С этим связано решение Комиссии о резервном копировании?

Да. Но, к сожалению, без фундаментального изменения закона и системы мы большего сделать не сможем. Мы сейчас нагружаем систему дополнительным функционалом.

В хранилище Национального депозитария в Крыму были какие-то данные?

Нет, у них была техника.

То есть информацию там мы не потеряли

Нет, там была определенная техника и определенный софт - это все, что там было.

Поймите, не в этом трагедия. Трагедия в том, что наша система - она все равно, если говорить о кодификации, она все равно советская.

Трагедия может и не в этом. Но НДУ держал данные еще и в Доме профсоюзов, который сгорел.

Депозитарий потерял два актива: даже с точки зрения профессионального риск-менеджмента этого не должно было произойти, но это произошло. Одно хранилище было в центре города, потому что удобно было дойти пешком, и другое в Крыму, потому что там приятно проводить время. Это несопоставимо с функционалом. Депозитарий должен быть как хранилище семян в Норвегии на Шпицбергене.

Депозитарная система у нас развивалась по принципу "залатать". Когда что-то нам нужно, мы вспоминаем. Она у нас всегда была не только вторична, но и третична. Отсюда и технологическая и техническая отсталость, недооценка кадров - это хронические проблемы.

В развитых странах наоборот - основное внимание уделяется инфраструктуре, так как катастрофа с ней приведет к потерям, которые даже трудно оценить. Это риск фундаментальный. Вы помните, как потратили миллиарды на проблему с часами в 2000 году? В нашем понимании отсутствия стоимости - это ничто, а в понимании людей, которые работают - это трагедия.

Это как строить дорогу: ты к своему светлому городу какую будешь строить дорогу?

Пока мы накапливали активы, то есть грабили город, нам эта дорога не очень нужна была. Но вот тот момент, когда захочется зафиксировать активы, он все никак не наступит.

Сейчас у нас уникальная возможность поменять это все и сделать в соответствии с международными нормами. Очень интересен опыт поляков. Они потратили 20 лет для того, чтобы создать из инфраструктуры тот магнит, который привел к ним все финансовые институты. Теперь можно торговать на польском рынке, не выходя из дома где-то в Милуоки. А у нас это 10 звонков твоему представителю в сити в Киеве, когда он проснулся. А у него свой процесс, и так далее. А это все риски

Мы не собираемся снимать никакие ограничения до момента восстановления украинской власти

Тема санкций. Комиссия уже приняла решение по БМ банку?

Есть нормы, и мы, безусловно, делаем все, чтобы их реализовать качественно, эффективно и в рамках тех полномочий, которые есть у Комиссии. Потому что понятие санкций, как мы его видим, достаточно сложное. В нашем понимании, что такое санкция, - это штраф. Но это не то, что имеется в виду. Нам необходимо прийти к санкции в том понимании, которое преследовал законодатель. Найти путь к тому, чтобы эффективно ограничить, но при этом не создать проблемы.

Что сейчас происходит - наработка данных, их поиск. БМ банк - это был очень очевидный эмитент. Но мы хотим дать комплексный ответ на комплексный список санкций. Ограничения по обращению, по торгам - это те методы, которые больше квалифицируются как квалификационные: они ограничивают права, но они их не нарушают.

Мы анализируем всех и рассматриваем всех в том объеме информации, который имеется. Уверяю вас, что награда настигнет своего героя.

Вы лишили лицензий торговцев и хранителей банки с российским капиталом.

Но они могут покупать через торговцев. Они не могут быть депозитарными учреждениями, но покупать услуги они могут

Другое дело, что теперь они зависит от иных субъектов, а это абсолютно другая история. Это существенно меняет функционал. Плюс еще отличие - оптимизация цены по покупку.

А какой срок у них был на передачу бумаг другим хранителям?

Уже все. Мы давали два-три месяца. Некоторые перевели счета, а некоторые передали бизнес. Понятно, что это не основной вид деятельности для них, но в вопросе рисков, нормативов это очень важно. И я бы сказал, что это усложняет их работу.

Новый состав Комиссии хочет очень сильно поменять рынок. Так или иначе, будут копаться в прошлом комиссионеров. Вы полностью избавились от коммерческих интересов: продали компанию "Арта"?

Я передал в управление. Мы прошли все соответствующие проверки всех своих активов, включая собственность и акции. И во исполнение прямой нормы, так как продать я никому не смог, я передал менеджменту. Они на сегодняшний день полностью управляют всем тем, что у меня есть. Более того, если они даже есть в рынке, то они не настолько активны, чтобы это было основным видом деятельности.

Что касается всех остальных комиссионеров, они, конечно, все то же самое провели, сделали все в рамках закона, никаких претензий на сегодняшний день нет.

Это были одноразовые проверки?

Да, это одноразовые проверки. Дальше, если возникает конфликт интересов и он обнаруживается, то, безусловно, это уже не вопрос проверок, это уже вопрос правоприменения.

Нам Дмитрий Тарабакин (член НКЦБФР) весной рассказывал, что у вас здесь коридоры были заставлены запросами от Государственной фискальной службы (ГФС) по люстрационным проверкам. Эта проблема и до сих пор сохранилась?

Да, очень много приходит запросов.

Но вы, как и ранее, если лицо владеет меньше 10% акций, ничего не можете ответить. Кстати говоря, это один из аргументов, почему необходимо расширить ваши полномочия.

Да, и для люстрационных, и для санкционных проверок нам не хватает полномочий. Для эффективного применения санкций к тем людям и юрлицам, которые подрывали национальную безопасность, необходимо найти их активы, а это не так просто.

В санкционном списке более 300 физлиц.

300 физлиц в списке, а еще 40 тысяч бегает по восточной Украине с автоматами. Среди них точно есть акционеры.

Кстати, вы уже полностью убрали риски востока и Крыма для рынка?

Да, сейчас операции не возможны.

И все участники перерегистрируются?

Те, кто остались, их действия и возможности ограничены, акции остановлены. Мы не собираемся снимать никакие ограничения до момента восстановления на территории Крыма украинской власти.

А наши эмитенты с Донбасса - вы тоже остановили их обращение?

Они должны были перерегистрироваться. У нас, кстати, подготовлен законопроект, чтобы дать возможность эффективно перерегистрироваться на контролируемую территорию.

Мы предложим новые условия на рынке сырья

Товарный рынок. Для разрабатываемой инфраструктуры мало инструментов. Есть ли у вас идеи присоединить к ней и товарный рынок?

Да, мы хотели бы предложить новые условия и правила работы и на сырьевом рынке для того, чтобы обеспечить качественность рынка деривативов.

У нас же пока нет ни закона о товарных биржах, ни закона о деривативах?

У нас нет ничего. Мы единственный рынок в мире, который не имеет регулирования рынка сырья. Но мы хотим здесь пойти даже дальше, чем законодательная мысль Евросоюза. Для нас было бы очень правильно создать экономику с добавленной стоимостью, когда у нас сырье будет оцениваться по мировым ценам. Это даст колоссальные предпосылки развитию будущей химической промышленности, перерабатывающей промышленности. Подобное было в США, когда они начали торговать газ, и он был дорогой в начале этого тысячелетия: за 15 лет они создали индустрию, которая стала конкурентной, а цена упала. Вы видите, что нефтяники кричат или бастуют? - Нет, у них добавленная стоимость находится в переработке, и там уже происходит накопление и повышение эффективности.

Мы хотим, чтобы рынок сырья стал прозрачным и предсказуемым, финансово предсказуемым. Для этого мы уже подготовили законопроект, который также будет нашей октябрьской инициативой. Мы собираем депутатские группы и комитет для того, чтобы презентовать им набор законов о деривативах и регулируемых рынках. В этих проектах законов мы вводим понятие регулируемый рынок на сырье и на рынок капитала, также вводим другие новые понятия, новые принципы работы и требования к капиталу. Что самое главное, в них определен надзор за функционированием рынков, поскольку все законы мы должны оценивать с точки зрения: а) - что это даст рынку и б) - какой у нас инструментарий, как у регулятора, гарантировать четкость и прозрачность функционирования ринков. У нас сейчас уже есть достаточно много информации и знаний о проблемах регулирования на рынках Европы и США. Почему бы нам не применить эти знания - мы, как говорится, убили бы двух зайцев.

МЭРТ и Минагрополитики согласны с тем, что вы будете теперь локомотивом развития товарного рынка?

Да, абсолютно. Именно они поддерживают идею, что нам необходимо упорядочить этот рынок, использовать принципы работы фондового рынка для повышения прозрачности функционирования рынка сырья. Мы сейчас подготовили набор законопроектов, который с ними согласовываем. Также активно участвуют в этом процессе ЕБРР, USAID. Мы перед подачей этих проектов в парламент будем их активно обсуждать и с регуляторами, и с участниками рынка, украинскими и глобальными. Для нас важно понять, соответствует ли эта инициатива еще и глобальным стандартам. Мы не хотим возвращаться к этому вопросу снова и снова, мы хотим, чтобы любые наши действия были комплексными, сбалансированными, а не однобокими. Мы не можем к спортивной машине поставить колесо от телеги - это не даст эффект, мы должны базу поменять, шасси.

Есть проблема фрагментации рынка. Я уверен, у нас есть рынок зерна в Кировоградской области, Черкасской и Львовской области.

Уверены, что вашими основными противниками будут крупнейшие зерновые компании, в том числе международные.

Почему?

Потому, что они заинтересованы, чтобы здесь цена была как можно ниже.

Я вам другое скажу: если вы позвоните в их штаб-квартиру, вряд ли они вам скажут, что они в этом заинтересованы. Я думаю их интерес, наоборот, в прозрачности рынка, в гарантированности расчетов, поставок. Это имеет гораздо большее влияние. Согласен, что посредники между производителем и покупателем зарабатывают и получают спекулятивный доход. Но мы говорим не о спекуляциях, а о справедливом ценообразовании. Мы должны спекуляцию убрать и дать возможность реальному формированию цены. У нас 60% зерна - это малый и средний бизнес, 40% - это большие трейдеры. Кому это выгодно? - Это выгодно, в первую очередь, малым, чтобы цена у них была правильная, глобальная.

И все же аграрное лобби будет очень сложно преодолеть, мы видим ситуацию на рынке земли.

В том то и дело - есть цена, а дальше уже вопрос рисков. Риски будут закладываться в финансовый инструмент, в кредитование и все те структурные проблемы, которые еще будут.

Но вы с Косюком, Веревским, Иванчиком (владельцы крупнейших агрохолдингов - ИФ) обсуждали эту проблему, они заинтересованы в создании зерновой биржи?

Я уверен, что все заинтересованы в формировании здоровых экономических отношений.

За матеріалами: Интерфакс-Украина
 

ТЕГИ

Курс НБУ на завтра
 
за
курс
uah
%
USD
1
39,2214
 0,0059
0,02
EUR
1
42,3670
 0,0750
0,18

Курс обміну валют на сьогодні, 10:44
  куп. uah % прод. uah %
USD 38,9907  0,11 0,28 39,5500  0,09 0,23
EUR 42,2519  0,04 0,11 43,0159  0,04 0,09

Міжбанківський ринок на сьогодні, 11:33
  куп. uah % прод. uah %
USD 39,1350  0,02 0,04 39,1600  0,02 0,05
EUR -  - - -  - -

ТОП-НОВИНИ

ПІДПИСКА НА НОВИНИ

 

Бізнес